(не) нужная принцесса
Шрифт:
– Я говорила вам ранее, у нас с вами одинаковый статус, поэтому я не буду кланяться тому, кто равен мне.
Лицо Шараши пошло пятнами от гнева. Аристократы чуть напитками не подавились от моего заявления, а папа, вместе с Коллинами, что стояли неподалеку и все прекрасно слышали, смотрел на нашу стычку с заинтригованным видом.
– Да как вы смеете проявлять такое неуважение ко мне?! К тому же, я вас не знаю и впервые вижу! Возможно, вы принцесса другой империи, но вы явно не на том же месте, что и я.
– Разумеется, ведь скоро твоему месту никто не позавидует.
Я уже перестала себя сдерживать, весь гнев, накопленный за эти пол
– Неслыханная дерзость! Люциус! Схвати ее и запри в темнице!
– мой верный страж стоял памятником самому себе - Стража!
– по взгляду стражи было видно, что они и хотели бы, но что-то их сдерживает, видимо отец отдал приказ не вмешиваться - Папочка!
– она посмотрела на императора и тот сверлил ее взглядом полным холодной ненависти. Лицо Шараши побледнело.
Аристократы были в замешательстве. Я ликующе ухмыльнулась, для тебя действительно скоро все закончится, Шараша, и никто не позавидует твоему положению!
– Подойди ко мне, моя единственная дочь.
С этими словами император встал с трона и вытинул ко мне руку. Разумеется, Шараша подумала, что просто все не так поняла и вот он зовет ее, но это было лишь часть моего плана. Нет ничего хуже, чем дать надежду, а потом отобрать и растоптать ее у тебя на глазах! Этим я и займусь.
Шараша взволнованным и радостным взглядом посмотрела на моего отца и пошла в его сторону, однако, когда она уже была совсем близко, я вложила свою руку в руку отца и с гордостью предстала перед всеми.
Сказать, что все были в очередном шоке - ничего не сказать. Они вообще не понимали что здесь происходит, но никто ничего объяснять им не собирался. Сейчас они поймут все сами.
– П-п-папочка, п-почему?
– видимо, Шараша пыталась давить на жалость, хотя это было бесполезно, я думала, что она начнет кричать и орать, но, видимо, она все еще находилась на фазе отрицания происходящего.
– Не смей называть меня так своим поганым ртом.
– ярость отца тоже достигла предела, хотя он старался ее сдерживать, чтобы дать мне разобраться во всем самой.
– Ты проиграла, Шараша.
В тот момент, она вскинула на меня голову и встретилась своим ничего непонимающим взглядом с моим торжествующим. Я нарочито медленно сняла кольцо с пальца своей руки и предстала перед всеми в своем истинном облике.
Все словили шок повторно. О да! Шок это по-нашему! А у Шараши, казалось, сейчас глаза из орбит не то что вылезут, а вылетят. В тоже время я продолжила своим голосом замораживать пространство.
– Шараша (фамилия), ты обвиняешься в покушении на убийство на члена императорской семьи и планирования дальнейшего убийства Его Величества императора! Доказательства - это твои личные записи, а также запись наложение иллюзии на себя и свою служанку. Я передам это дело на рассмотрение в суд, тебе будет вынесено наказание согласно законам империи Агранте. Так же, я вызываю тебя на поединок за то, что посмела опорочить как мое имя, так и достоинство и честь императорской семьи! Стража, проводите ее на улицу и снимите кулон с ее шеи, но сначала обезопасте от нее окружающих.
Я закончила свою речь и стража двинулась с места, повинуясь моему приказу. Из опустошенных глаз женщины лились слезы, а глаза выражали непонимание и ужас. Кажется, она все еще поглощена стадией отрицания. Когда стражник сорвал кулон с шеи Шараши, толпа ахнула, увидев рыжую женщину, которую все прекрасно знали. Она была главной наложницей императора. Совсем
Император сжал мою руку, он не знал ничего ранее о поединке. Хоть он и был уверен в моей победе, но все равно волновался и причина мне достаточно понятна. Когда люди приходят в ярость и начинают драться, то их движения становятся не такими четкими как при трезвом уме. Движения и выпады, сделанные в таком состоянии достаточно легко прочитать, и одержать победу, но, когда дело существа, тут все иначе. Когда существо, не важно какой расы, впадает в беспамятство, им движет жажда крови и убийства. Ум сохраняет при этом еще некоторую целостность, но инстинкты все же берут вверх. Тогда пусть и движения становятся хаотичными, но они также и смертельно опасны, за счет их неимоверной силы и того, что их нельзя прочесть и даже предвидеть.
Сегодняшнее событие повергло в шок всех и это станет самой обсуждаемой сплетней на месяц точно, поэтому я сразу поручила Рейзелу позаботиться о том, чтобы в газету вышла правильная статья.
– Ты в порядке?
– спросил меня отец, приподняв меня за подбородок так, чтобы я посмотрела в его глаза.
– Да, все нормально, просто немного утомилась.
– Почему ты мне не сказала?
– Зачем мне тебя лишний раз волновать? К тому же я уверена в себе, в конце концов я прожила в шкуре зверя пол года в диких местах и этого опыта более чем достаточно при сражении с ней.
Мой отец волновался именно из-за опыта. Дело в том, что на поединке, оборотни должны биться в виде зверей, остальные расы же просто не могут при этом использовать магию, только меч или другое немагическое оружие. Таковы правила. Сейчас я своим заявлением, для ничего не знающих аристократов, сказала, что буду драться голыми руками. Это был отличный повод показать как врагам, так и друзьям мою силу.
Шараша
Как?! Как такое могло произойти?! Почему она, дарк ее раздери, еще жива?! Где она добыла мои письма? Откуда узнала про иллюзии? Она что, только все это время притворялась мертвой и водила меня за нос? И не только она... Киран точно был вкурсе! Значит и он тоже... Проклятье! Проклятье! Проклятье! Проклятье! Проклятье! Ненавижу! Ненавижу!Ненавижу!Ненавижу!!!
Я так сильно поддалась своим эмоциям, что прокусила губу до крови и у меня началась частичная трансформация. Моя кожа покрылась чешуей и ногти впились в кожу до крови, но меня это не волновало. Я горела желанием уничтожить императорскую семью! Стереть с лица мира этих двоих! Я не хотела себе в этом признаваться, но в тот момент, когда принцесса смотрела на меня холодным взглядом от нее исходила такая давящая и пугающая аура, что я не могла подняться с колен. Она будто бы подавляла, заставляла подчиниться, будто бы она уже была взрослой. Но это невозможно!
Пока я предавалась внутреннему самобичеванию, я не заметила как моя тень странно зашевелилась. Рыцари даже не смотрели на меня, они отвернулись и их редкие взгляды были такими пренебрежительными и презрительными, будто перед ними была не красивая жженщина, а нечто хуже самого отварительного существа.
– Ты хочешь убить их? Хочешь отомстить?
Я вдрогнула от этого голоса и обернулась на рыцарей, но они сохраняли молчание. Неужели я так обезумела что мне мерещется голос?
– Ты не обезумела, просто слышать меня можешь только ты. Ты не должна создавать ни звука, если хочешь остаться живой. А теперь скажи, ты хочешь убить ее?