Не оборачивайся

Ганьон Мишель

«Тогда пока».

Аманда вошла в здание «Союза беглецов» и с трудом сдержала стон — в вестибюле было полно народу. «Дерьмо, — подумала она, — День Врача». Она совсем забыла. Местные доктора приходили раз в месяц для бесплатного приема подростков, которые посещали Центр. Только в этот день он наполнялся людьми. Пациенты страдали от самых разных болезней — от обычной простуды до абстинентного синдрома.

Большинство подростков были грязными, ведь они жили на улицах и, хотя в Центре имелся душ, далеко

не все им пользовались. Какой смысл мыться, если в ближайшие дни они снова станут грязными? Вероятно, подростки рассуждали именно так.

Однако они приходили сюда, и «Союз» становился для них надежным убежищем, хотя бы на несколько часов. «Что ж, так даже лучше», — подумала Аманда. Однако сегодня она предпочла бы, чтобы у нее было поменьше работы.

Она совершенно сознательно решила стать волонтером. Обычно после бессонной ночи многие звонили и говорили, что они больны. Однако Аманда относилась к этой части своей жизни серьезно. Она думала, что ее брат мог бы найти здесь спасение, и эта мысль придавала ей сил. Она стискивала зубы и шла сюда, несмотря на усталость.

Пробираясь сквозь толпу, Аманда опустила глаза — она уже давно научилась игнорировать любые замечания и свист в свой адрес. Она ходила сюда с тех пор, как ей исполнилось пятнадцать. В первые месяцы девушка испытывала здесь ужасный страх, в чем никогда никому не признавалась, в особенности родителям. Большинство подростков выглядели старше, чем она. Все были грязными, их лица и тела покрывал пирсинг и татуировки. У некоторых не хватало зубов, щеки у многих ввалились от недоедания и наркотиков. Прошло много времени, прежде чем Аманда почувствовала себя здесь своей.

Миссис Латимар занимала свое обычное место за стеклянным окошком, отделявшим приемную от офиса. Ей было около шестидесяти пяти лет — сильная решительная женщина, посвятившая свою жизнь работе с подростками. Ходили слухи, что ее дочь погибла на улицах, и она создала «Союз», чтобы хоть как-то справиться с горем. Аманда прекрасно ее понимала — когда она узнала, что случилось с ее братом, она не могла не винить равнодушных людей, которые могли бы ему помочь, но остались стоять в стороне. То, что они пережили одинаковые потери, сближало их. К тому же Аманда сохраняла стойкость уже в течение трех лет, а большинство волонтеров уходили через несколько месяцев. Миссис Латимар даже намекала, что сможет найти возможность оплачивать ее работу. Это было бы неплохо, но не являлось обязательным. Аманда приходила бы сюда даже в том случае, если бы ей самой пришлось за это платить.

— Доброе утро, милая, — сказала миссис Латимар, улыбнувшись и проведя ладонью по собранным в хвост волосам. В крошечном кабинетике стояли всего два письменных стола, втиснутых между картотечными шкафчиками. Она посмотрела, как Аманда снимает шарф. — Сегодня ты выглядишь усталой. У тебя все в порядке?

— Все нормально. Просто я допоздна занималась — готовилась к экзаменам, — ответила Аманда, избегая смотреть ей в глаза.

Несмотря

на то что они много времени проводили вместе, Аманда никогда не обсуждала с начальницей свою личную жизнь и не собиралась это делать сейчас.

— Я бы хотела сказать, что у нас сегодня будет легкий день, но… — Миссис Латимар кивнула в сторону окошка. — Однако здесь еще больше детей, чем обычно.

— Это замечательно, — сказала Аманда, стараясь, чтобы в ее голосе появился энтузиазм. — Хотите, чтобы я начала работать с ними?

— Они уже получили номера, — сказала миссис Латимар, надевая бифокальные очки, болтавшиеся у нее на шее на шнурке ручной работы, и взглянув на стопку лежавших перед ней бумаг. — Ты можешь начать с первого.

Аманда кивнула, послушно вышла и позвала:

— Номер первый?

Тощий паренек в слишком большой фуфайке оттолкнулся от ручек винилового стула и побрел за ней по коридору. На каждого подростка отводилось десять минут; дольше в кабинете оставались только те, кто были больны по-настоящему, и их требовалось отправить на лечение. Работа Аманды состояла в том, чтобы все шло своим чередом и каждый получил шанс показаться врачу.

В промежутках она отвечала на телефонные звонки и занималась другой рутинной работой. Все это девушка могла делать механически, поэтому сонное состояние почти не мешало.

Она сидела за письменным столом, рисуя закорючки на листке бумаги, когда услышала шипение.

— Эй!

Аманда подняла голову и увидела девочку лет четырнадцати, которая не сводила с нее глаз. Ее голова едва доставала до подоконника. Хрупкая, похожая на птичку с острым носом, узким подбородком и слишком близко посаженными глазами, в тонкой ветровке с протертыми локтями.

— Да? — вежливо ответила Аманда.

— Я хочу сообщить о пропавшем человеке, — сказала девочка, стараясь говорить тихо.

Она бросала по сторонам испуганные взгляды, словно боялась, что кто-то может ее услышать.

— Сожалею, но мы такими вещами не занимаемся, — извинилась Аманда. — Однако у нас есть контакт с полицией…

— Никакой полиции! — перебила ее девочка. — И ей не говори.

— Ты имеешь в виду миссис Латимар? — с недоумением спросила Аманда. Она не сомневалась, что эта женщина сделает все, чтобы помочь попавшему в беду ребенку. Миссис Латимар вышла из офиса минуту назад, чтобы принести лекарства для медицинского кабинета. — Но…

— Его зовут Боб Гарсия, но все называют его Тито, — продолжала девочка. — Его нет уже неделю.

Девочка выглядела искренне встревоженной. Аманда прикусила губу, не зная, что ответить. Может быть, девочка провела на улицах совсем мало времени и еще не знает, что сбежавшие подростки очень часто исчезают, особенно в это время года, когда приближается холодная бостонская зима. Многие уезжают автостопом на юг или на запад. Другие возвращаются в свои семьи. Часть становится жертвой преступлений или гибнет от холода или передозировки наркотиков.