Не оглядывайся!
Шрифт:
– Как ты думаешь, с девочкой все в порядке?
– Вроде бы. Я попросил мать позвонить, когда она успокоится. Понемногу ребенок разговорится. Шесть часов,- сказал он задумчиво,- это довольно много. Должно быть, ей попался очень харизматичный отшельник.
– У него должны быть права. И наверняка не все в порядке с головой.
– Ты уверен? Насчет прав?
– Нет, – признал, чертыхнувшись, Карлсен. Он внезапно затормозил и свернул на заправку; это место все называли «центром»: тут были и почта, и банк, и парикмахерская, и автозаправка.
– Я хочу перекусить. Составишь компанию?
Они зашли внутрь; Карлсен купил газету и шоколадку. Он выглянул в окно и посмотрел на фьорд.
– Извините, – сказала девушка за прилавком. – С Рагнхильд ничего не случилось?
Она, явно нервничая, смотрела на Карлсена в полицейской форме.
– Вы ее знаете? – Сейер положил деньги на прилавок.
– Лично нет, но я знаю, кто они. Мать была здесь утром, искала ее.
– Рагнхильд в порядке. Она вернулась домой.
Девушка слегка улыбнулась и положила ему в руку сдачу.
– Вы родом отсюда? – спросил Сейер.- Вы многих здесь знаете?
– Наверняка. Здесь все друг друга знают.
– Если я спрошу, знаете ли вы мужчину, вероятно, немного странного, который водит микроавтобус, старый, грязный и рассыпающийся на части микроавтобус, прозвенит ли у вас в голове звоночек?
– Похоже на Раймонда, – сказала она и кивнула. – Раймонда Локе.
– Что вы знаете о нем?
– Он работает в Центре занятости. Живет в хижине по ту сторону холма вместе с отцом. Раймонд-монголоид. Ему около тридцати, очень милый. Кстати, его отец был начальником этой заправки. До того как вышел на пенсию.
– У него есть права?
– Нет, но он все равно водит. Это автомобиль отца. Отец у него – лежачий, так что не может следить за Раймондом. Ленсман знает об этом и иногда забирает его в полицию, но это не очень помогает. Он странный, ездит только на второй передаче. Это он забрал Рагнхильд?
– Да.
– Она не могла бы оказаться в большей безопасности, – улыбнулась девушка. – Раймонд остановился бы, даже чтобы объехать божью коровку. – Она заулыбалась еще шире.
Карлсен откусил от шоколадки и поглядел в окно.
– Прекрасное место, – сказал он.
Сейер, который купил «Марципановый хлеб как в старые добрые времена», проследовал за его взглядом. Фьорд глубокий, больше трех сотен метров. И никогда не нагревается выше шестнадцати градусов.
– Ты знаком с кем-нибудь отсюда?
– Не я, моя дочь Ингрид. Она была здесь в фольклорном походе летом. «Знай свой город». Ей нравятся такие вещи.- Он скатал фольгу в узкую полоску и положил в карман брюк. – Как ты думаешь, монголоиды хорошие водители?
– Не представляю, – ответил Карлсен. – Но они же почти ничем от нас не отличаются, у них просто одна лишняя хромосома. Насколько я знаю, им требуется больше времени на обучение, чем основной массе людей. Кроме того, у них плохое сердце. Они не доживают до
– Что?
– У них не хватает линий на руках или что-то вроде того.
Сейер удивленно посмотрел на него.
– Рагнхильд, во всяком случае, была очарована. – Я думаю, этому немало способствовали кролики.
Карлсен нашел во внутреннем кармане носовой платок и стер шоколад с уголков губ.
– Я вырос рядом с одним таким. Мы называли его «Сумасшедший Гюннар». Сейчас мне кажется, что мы считали его существом из другого мира. Он уже умер, дожил всего до тридцати пяти.
Они сели в автомобиль и поехали дальше. Сейер готовил в уме краткий, но подробный доклад для шефа отдела. Несколько свободных дней и поездка в хижину обрели вдруг необыкновенную важность. Все складывалось как нельзя лучше, долгосрочные прогнозы были многообещающими, а вернувшаяся девочка подняла ему настроение. Скользя взглядом по полям и лугам, он вдруг понял, что машина резко сбросила скорость, а затем заметил трактор впереди на дороге. Зеленый трактор фирмы «John Deere» с колесами цвета сливочного масла полз так тихо, что казалось – он стоит на месте. У полицейских не было никакой возможности обогнать его: каждый раз, когда они выезжали на подходящий участок дороги, он оказывался слишком коротким. Крестьянин, в шляпе садовника и в наушниках поверх нее, сидел как пень, вросший в сиденье трактора. Карлсен переключился на передачу ниже и вздохнул:
– Он везет брюссельскую капусту. Может, протянешь руку и возьмешь упаковку? А потом сварим ее?
– Теперь мы едем примерно на той же скорости, что и Раймонд, – пробормотал Сейер. – Всю жизнь на второй передаче. Это был бы незабываемый опыт.
Он откинул седую голову на подголовник и закрыл глаза.
После загородной тишины город производил впечатление грязного хаоса, состоявшего из людей и автомобилей. Основное движение все еще проходило через центр. Муниципалитет вел вялотекущую борьбу за тоннель, возникший на чертежном столе; против него восставали и протестовали группы граждан с более или менее весомыми аргументами. Они утверждали, что вытяжные башни изуродуют ландшафт вокруг реки, а строительные работы – это шум, грязь и огромные денежные затраты.
Сейер смотрел вниз на улицу, сидя в кабинете шефа. Он только что изложил свою просьбу и теперь ждал ответа. Все было ясно. Хольтеману и в голову не могло прийти сказать «нет» в ответ на просьбу Сейера. У него были свои принципы.
– Ты проверил журнал происшествий? Поговорил со всеми, кто имел отношение к делу?
Сейер кивнул.
– Сут проведет два дежурства с Сивеном, она проследит за ним.
– Ну тогда я не вижу причин, чтобы…
Зазвонил телефон. Два коротких писка, напоминающих плач голодного птенца. Сейер не был верующим человеком, но он все же взмолился провидению: сделай так, чтобы отпуск не ушел прямо у меня из-под носа!