Не он
Шрифт:
Отрицание. Оно как кокон опутывает психику морально-раздавленных женщин, попавших в зависимые отношения. Девяносто пациентов из ста не желают признавать, что являются жертвами садиста – и это тоже один из признаков прогрессирующей болезни. Однако в Элинор Хант есть то, что заставляет офицера напрячься и присмотреться к пострадавшей внимательнее. Она наблюдает за своим обидчиком без намека на страх, в то время как другие жертвы тиранов предпочитают отводить или опускать взгляд.
– Вы уверены? – офицер Бейли привлекает внимание Элинор щелчком автоматической ручки.
– Конечно, –
В крупных зеленовато-карих глазах нет ни тени лукавства. Она не шокирована, не напугана, и если бы эти двое сидели рядом, а не разделенные зеркальной стеной, их реакции и поведение выглядели бы весьма идентично.
И этому есть весьма просто объяснение. Вероятно, миссис Хант дублирует модель подачи себя у доминирующего партнёра. В подобных парах часто наблюдается удивительная сплоченность. Жертва, попав под влияние сильного манипулятора, «зарабатывает очки», непроизвольно подыгрывает, надеясь заслужить похвалу или поблажку. Именно заслужить. Все равно что выпросить кость у хозяина. Грубое сравнение, но самое точное.
– Вы любите своего мужа, миссис Хант? – прищурив глаза, Клои пытается разглядеть «нездоровые» признаки, как раз проявляющиеся, когда речь заходит о чувствах. Тут может быть целый комплект: раболепие, обожание, страх, неуверенность, нервозность, истерика или даже приступ паники.
Элинор Хант не падает без чувств и не пытается заверить офицера Бейли в огромной силе взаимного чувства между ней и супругом. Она сдержанно вглядывается в непроницаемое лицо молодой женщины полицейского, и несмотря на растерзанный вид, синевато-бледный цвет лица и грязно-бурые кляксы крови на белоснежной блузке, выглядит удивительно уверенной и спокойной.
– Странный вопрос, миссис Бейли, – голос так же не выдает внутренней бури эмоций.
– Офицер Бейли, – холодным тоном поправляет Клои, инстинктивно убрав руку с обручальным кольцом под стол. Элинор понимающе улыбается, заметив непроизвольный жест, и растолковывает его по-своему.
– У нас с Кристофером тоже бывали непростые времена, офицер Бейли, – подчёркнуто вежливо произносит миссис Хант.
– Значит, вы утверждаете, что этот мужчина, – Клои показывает пальцем на двустороннее зеркало, – ваш законный супруг?
– Как я могу не узнать собственного мужа? Мы женаты десять лет, и я считаю наш брак вполне успешным.
Клои с досадой хмурится, осознав, что допустила промашку, позволив себе удивленно вскинуть брови. Ее сбивает сочувственная улыбка Элинор, намекающая на то, что они обе находятся в похожих ситуациях. Но это абсолютно не так. Муж Клои никогда не повышал на нее голоса, не то, чтобы ударить физически. Однако их отношения действительно зашли в тупик, не пережив испытание супружеской скукой, и вот уже полгода Клои всерьёз задумывается о разводе.
– Тогда как вы объясните это? – откинув личные эмоции, офицер Бейли включает на громкую связь запись телефонного разговора, предоставленного полиции города службой 911.
«– Служба спасения. Чем я могу вам помочь?
– Пожалуйста, мой муж…, – отчаянно
– Как вас зовут, мэм?
– Элинор Хант. Мне угрожает опасность, – на записи раздаются хриплые всхлипывания.
– Ваш адрес определился, Элинор. Мы отправили сигнал в полицию. Помощь подоспеет в ближайшее время. Постарайтесь успокоиться и оставайтесь на линии. Скажите, Элинор, какая именно опасность вам угрожает?
– Мой муж…, – на заднем фоне отчётливо слышен грохот. Словно кто-то со всей силы бьет кулаками в дверь. Запертую дверь.
– Вы ранены?
– Нет…, – сбивчиво отвечает напуганный до ужаса голос.
– Ваш муж угрожает вам? У него есть оружие?
– О господи! Помогите! – Элинор отчаянно кричит, глухие удары становятся сильнее. – Быстрее. Дверь долго не выдержит.
– Отряд уже выехал. Вы можете припереть дверь чем-то тяжелым?
– Нет, я в ванной…, – рыдает женщина. – Умоляю вас, быстрее.
– Вы так и не ответили, у вашего мужа есть оружие?
– Вы не понимаете. Это не мой муж. Это не он…»
Офицер выключает запись, изучая сканирующим взглядом белое, как мел, лицо миссис Хант. Она молчит, но не отворачивается, с достоинством выдержав зрительную атаку Клои Бейли.
– Это вы звонили в службу спасения? Так?
– Несколько месяцев назад, – натянутым голосом отвечает Элинор.
В распахнутых глазах невозможно прочитать ни единой мысли. Женщина прикусывает губу, забыв, что та разбита, и морщится от боли.
– Элинор, вы расскажите мне, что произошло? – мягко спрашивает Клои. – Иначе я не смогу вам помочь, – ощутив смятение собеседницы, добавляет офицер. – Если вы снова поможете ему уйти от ответственности, то в следующий раз полицейский наряд может не успеть. На кону ваша жизнь. Задумайтесь над тем, чем вы рискуете, прикрывая преступника. Пока он на свободе, вы в опасности, Элинор.
– Скажите, офицер Бейли, вам когда-нибудь казалось, что ваш муж является совершенно другим человеком? – внезапно меняет тему разговора миссис Хант. – Незнакомцем, которого вы видите впервые в жизни? Незнакомцем, который до ужаса пугает вас, – она понижает голос и добавляет, едва шевеля разбитыми губами: – И в то же время притягивает так сильно, что вам становится плевать на опасность?
– Нет, никогда, – уверенно выдает ответ Клои, примерно понимая, к чему клонит потерпевшая. Ее подсознание ищет оправдания садисту, перекладывая ответственность на вымышленную новую личность, как бы разделяя хорошего и плохого мужа. Эту ошибку допускает подавляющее большинство, ожидая возвращения «хорошего парня». Правда в том, что «хорошего парня» никогда не существовало. Однако следующим вопросом миссис Хант удается поставить Клои и ее выводы в тупик.