Не остуди своё сердце
Шрифт:
Но для поезда загорелся зелёный светофор, и я захожу в вагон.
Саша из Винницы!
«Любовь закона не знает, годов не считает»
Отъехали от Киева. У нас, в плацкартном вагоне, на этот раз образовалась хорошая компания. Саша – он только вошёл, едет в Винницу – молодой мужчина, точная копия актёра Николая Ерёменко, нашего плейбоя. Этот тоже глазками играет,
– Да вон, посмотрите! – Василий показывает за окно. Поезд наш ещё не сильно разогнался, и можно прочитать на нескольких вагонных платформах, включённых в состав одного из товарняков: «Принадлежит Крыжопольскому сахарному заводу».
– И сколько у него по Украине других сахарных заводов! – продолжает Василий, – уже идёт перепроизводство сахара, рынок насыщен, склады забиты сахаром, а мы только боимся, чтобы заводы не остановили…
– А вы как поживаете? – обращаюсь я к Людмиле. Она живёт в сельской местности. У них, у каждого сельчанина, есть свои земельные наделы, обрабатывать которые они не в состоянии, поэтому сдают в аренду пану – главному администратору поселения, да пану-депутату, за что в конце сезона получают мзду:
– Нынче был хороший урожай, по семьдесят центнеров зерна с гектара собрали, так вышло нам по полторы машина пшеницы, ржи, овса… Всего достаточно! Мы держим животных – им зерно скармливаем, и себе хватает – мелем на мельнице на муку… Конечно, много работаем…
– А скоро будете отдыхать – вас Евросоюз кормить станет из своих рук… – не могу я не вставить шпильку.
– Нет, вы скажите, почему Путин не любит украинцев? – допытывается Люда у меня.
– С чего вы взяли? Путину не нравятся законы, которые принимает новая власть! Вот вы говорите на украинском языке?
– Нет. Только на русском.
– А его уже запретили! Вам это нравится?
Люда ничего об этом не знает, не верит… Симпатичный Саша внимательно слушает, улыбается, но в разговоре принимает участия мало. Очень обаятелен, и знает это! Наверняка нравится женщинам, и мне тоже… Очнись, старушка! Ты забыла, сколько тебе лет? Я, которая пристаёт ко всем беззастенчиво, почему-то стесняюсь расспросить его… Почему?… Очень хочется есть, но стесняюсь достать свою картошку в мундирах с куском селёдки, припасённые в дорогу ещё в Петропавловске… До сих пор не стеснялась никого… Неожиданно для себя покупаю дорогую колбасу, которую носят по вагонам. Но стесняюсь есть и её… Видно, не всё ещё во мне умерло…
Я понимаю, что творится со мной, понимает и Саша. Он неотступно смотрит на меня, а рядом сидят совсем молодые женщины… Но он смотрит на меня, внимательно слушает… А я разливаюсь соловьём!.. Винница… Саша прощается с нами, и выходит. Я выхожу следом из вагона – прогуляться.
– Дайте-ка я вас сфотографирую! – говорю Саше. – До чего вы похожи на Николая Ерёменко! – Польщённый Саша самодовольно позирует, потом отходит, достаёт сигарету, курит в стороне. Все приехавшие пассажиры уже ушли, а он стоит… Чего стоит? Закурил вторую сигарету… Эх, где мои молодые годы!..
– Что-то вы не торопитесь домой? – снова подхожу к нему, – давайте я вас ещё щёлкну! – А что я могу ещё сказать? И Саша опять не возражает… И смотрит, смотрит… Наверное, думает: «Эх, было бы мне хотя бы шестьдесят…» (Шутка! Кому охота шестьдесят…) А вся стоянка – десять минут… Нас загоняют в вагоны. Саша нашёл глазами наше окно, машет рукой. Я ему – в ответ. Вот и закончился мой дорожный роман, а раньше они были не такие невинные! И поезд снова устремляется вперёд.
Теперь я с энтузиазмом отдаю должное и
– А мою прочитаете, если я вам подарю? Узнаете кое-что про Австралию. Вижу, вы нигде не были, ничего не видели? – спрашиваю я.
– Обязательно! – горячо уверяет он, и я достаю свою книгу, подписываю ему, находя много тёплых слов и пожеланий скромному человеку. А потом отрезаю кусок «депутатской» колбасы, протягиваю ему с куском хлеба:
– Попробуйте, вкусная…
– Да я скоро выхожу, потом, дома… – и он старательно прячет колбасу с хлебом в старенький рюкзачок.
Мы ждём новую остановку – Жмеринку, где опять можно будет погулять.
ЖМЕРИНКА
«То ж смешно, да не то ж нашло»
Станция Жмеринка… Раньше здесь проходила масса поездов дальнего следования, теперь – один, «Москва – Одесса». На платформе десятки желающих заработать – предлагают готовые обеды, копчёную рыбу, фрукты. Только покупателей немного – дорога близится к концу, ещё не истощены свои запасы. Мне тоже ничего не надо, но прогуляться я не прочь – продолжительные остановки редки, надо размять ноги. Выхожу, достаю фотоаппарат, снимаю обильные дары украинской земли в руках торговок: пельмени, вареники, блины, пироги и пирожки из необыкновенно белой муки, рыба варёная, сушёная, копчёная и жареная, груши, яблоки, малина – глаза разбегаются! И собаки – попрошайки, что сидят у дверей вагонов, упитанные, я и их снимаю. Люблю братьев наших меньших!
Неожиданно какая-то старуха с клюкой начинает махать своей палкой и натравливать на меня народ:
– Смотрите – фотографирует! Ты зачем фотографируешь? Собак снимает! А потом напишет невесть что в газетах!
– Что вы, женщина! Я радуюсь, что всего у вас довольно, да всё такое красивое! Наверное, и вкусное! И даже собаки сытые!..
Женщина продолжает меня поносить, вокруг неё сбивается кучка недовольных, и я позорно смываюсь назад в вагон, и даже меняю внешность – кто их знает, этих отчаянных украинцев – на что они способны?
А так в дороге всё прошло без эксцессов…
Ласкаво просимо
«Тати не жнут, а погоды ждут»
«ЛАСКАВО ПРОСИМО В МИСТО-ГЕРОЙ ОДЕСУ» – первое, что читают пассажиры, прибывающие в город Одессу, выходя из вагонов на перрон. Городские власти хоть и не подкрашивают их яркой краской, не подновляют, но и не торопятся снять. Всё-таки «город-герой» звучит лестно! Мы возмущаемся, мы недовольны системой образования, но мало думаем, какую молодёжь сами вырастили. Если раньше вокруг нас частенько звучали гордые слова «патриотизм», Родина», «достоинство», «человеколюбие», «бескорыстие», «целомудрие», «романтика», «милосердие», то теперь их совсем не стало в нашей жизни.