Не откладывай убийство на завтра
Шрифт:
Варвара Наумовна закивала:
– Верно, она делала записи, может, там про Стаса что-нибудь написано?
– Его зовут Стас?
– Станислав Григорьевич, как он сам представился. Вообще, мне показалось, человек он неплохой, тихий, скромный, после поминок оставил денег. Вон, – Варвара кивнула в сторону серванта, – в конверте лежат. Не знаю, правда, как поступить, вернуть или оставить? Ты как считаешь, Катуш?
– Думаю, можете смело оставить.
– Вот и Анька говорит: деньги наверняка Танины.
Катарина встала:
– Что ж, придется нанести незапланированный
– Ты уж постарайся выяснить детали, а потом мне позвони, вдруг окажется, что он и правда аферист?
Заверив Варвару Наумовну, что она обязательно свяжется с ней вечером, Катка откланялась.
Остановившись у светофора, Копейкина пребывала в глубокой задумчивости – что ни день, то новое открытие. В настоящий момент ее волновал один вопрос: удастся ли вынести дневник Карповой из квартиры? Похоже, Станислав чувствует себя полноправным хозяином жилплощади, а раз так, мужчина запросто может указать Катке на дверь, не позволив ей забрать личные вещи супруги.
«А если у мужика рыльце в пушку, тогда вообще дело труба. Как только он узнает про дневник Татьяны, немедленно выставит меня вон».
Ката начала судорожно соображать, под каким предлогом можно проникнуть в комнату подруги и незаметно изъять записи? Танюха неоднократно говорила, что дневник покоится в спальне под матрацем.
– На нем мне лучше спится, – смеялась Карпова.
«Остается надеяться, что Стас не обнаружил тетрадку, в противном случае…»
Стас потягивал пиво перед телевизором, когда в прихожей раздался звонок. Поднявшись с дивана, мужчина нехотя подошел к двери.
– Здравствуйте! – выпалила Катарина. – Вы, вероятно, Станислав? Варвара Наумовна рассказала мне о вас.
– Вы кто?
– Как? Вы не в курсе? Я лучшая подруга Татьяны, она мне ближе, чем сестра. Была… – добавила Катка, опустив голову. – Вы должны были видеть меня на кладбище, я стояла рядом с ее матерью.
– Да-да, припоминаю.
– Позволите зайти?
Мужчина посторонился.
На вид Стасу можно было дать лет тридцать пять. Высокий, голубоглазый блондин, с довольно-таки холеным лицом, он напомнил Катке одного американского актера, имя которого она, хоть убей, не могла вспомнить.
Стас был облачен в синие джинсы, черную футболку и… Ката обратила внимание на толстую золотую цепочку, красующуюся на его шее. На запястье правой руки сверкал такого же плетения браслет.
«Однако! Мужик явно любит красиво пожить. Хотя вкусом его господь не наградил. Нацепить на себя столь вульгарно толстую цепь… Без комментариев!»
Придав лицу скорбное выражение, Катка озвучила заранее приготовленную речь.
– Признаться честно, когда я узнала, что Танюха вышла замуж, меня немного покоробило. Нет-нет, не подумайте ничего плохого, просто мы дружили не одно десятилетие, а она скрыла от подруги столь знаменательное событие.
Стас скривил губы в улыбке.
– О нашем браке вообще мало кто знал.
– В конце концов, – продолжала Ката, – вы отнюдь не урод, и я не понимаю, почему…
– Каждый человек имеет право на маленькие тайны, вы согласны?
– Полностью
– Для кого как, мы не хотели афишировать наши отношения. Зачем? Нам и так было хорошо.
– И давно вы женаты?
– Год.
– Представляю, как вам сейчас тяжело.
– Да уж, но… как говорится, жизнь продолжается.
Заметив удивленный взгляд Копейкиной, Стас проговорил:
– Может, пройдете в комнату?
– Спасибо. Я, собственно, приехала по делу, видите ли, чуть больше двух месяцев тому назад Таня одолжила у меня кольцо, и теперь… конечно, жутко неудобно беспокоить вас сейчас по мелочам, но мне позарез понадобилось колечко. Если вы не против…
– О чем разговор, украшения жены лежат в спальне в шкатулке.
– Я знаю.
– Идите берите.
– Спасибочки вам, я мигом.
Катка прошмыгнула в спальню и, все время оборачиваясь, подбежала к кровати. С трудом приподняв край тяжелого двуспального матраца, увидела светло-красную обложку дневника Карповой. Спрятав находку под блузкой, Копейкина метнулась к трельяжу. Не успела она открыть шкатулку, как в комнате появился Стас.
– Нашли?
– Да… вот оно, – Катарина достала первое попавшееся кольцо Татьяны. – Извините за нескромность, но вы не угостите меня чашечкой кофе? В горле пересохло от жары.
С явным неудовольствием мужчина кивнул.
– Пойдемте в кухню.
– Станислав, а как же вы все-таки познакомились с Таней? – спросила Катка, когда он поставил перед ней чашку с отвратительным на вкус кофе. – Мне просто жутко интересно знать!
– Познакомились, как все знакомятся, встретились на дне рождения у общих друзей.
– И?
– Что – и?
– Вы стали жить с Таней вместе после регистрации брака?
– Естественно.
– Странно…
– Поясните, что вас так смущает?
– Когда я бывала у нее дома, ни ваших вещей, ни вообще каких-либо предметов, указывающих на присутствие мужчины в доме, я не встречала.
– Я же вам говорю, Таня не хотела афишировать наши отношения. Когда к ней приезжали друзья или мать, я на время уходил из дома.
– Как в кино о Джеймсе Бонде, столько странного и таинственного.
– Вы меня извините, Катарина, но мне нужно отъехать по делам, поэтому… – он развел руками.
Ката поняла, ее выставляют. В дверях она остановилась.
– Станислав, а кем вы работаете?
– Временно я не работаю, – сухо произнес Стас, хлопнув дверью.
«Хам!»
Пребывая в полной уверенности, что мужчина припал к глазку, Катка спустилась на один лестничный пролет. Минут пять спустя, вволю надышавшись ароматом мусоропровода, она поднялась наверх, позвонив в квартиру, дверь которой была обита светло-зеленым дерматином. Соседкой Танюхи являлась одинокая пенсионерка Евдокия Васильевна. Женщина-«окулист». Нет, к медицинским работникам она не имела ни малейшего отношения, кличкой «окулист» ее наградили соседи. Евдокия знала все, всегда и про всех! Старуха практически никогда не отходила от глазка, и если у кого-то из жильцов дома случалось какое-нибудь событие, Евдокия узнавала об этом первой.