Не открывай эту дверь
Шрифт:
Шед протянул руку и молча забрал ключи, а я наконец-то рискнула поднять на него глаза, все еще немного побаиваясь своей реакции. Неловкость была тут же забыта: на голове парня красовалась моя резинка для волос, аккуратно собравшая непокорные кудри к макушке. Облик вампира изменился от дерзкого и сексуального к строгому и более зрелому. Но в то же время выглядел хвостик ужасно смешно, потому что торчал ровно вверх, как фонтанчик.
Улыбка непроизвольно раздвинула мои губы, но я все же сдержала нездоровый смех — вдруг Шед обидится?
— Если тебе
Брови парня скептически дернулись вверх, а в глазах запылал озорной огонек. С загадочной ухмылкой Шеридан выудил ножницы из стоящей на окне косметички, где нашел до этого резинку, и протянул мне.
— Ну, сама попробуй и узнаешь…
Я не была уверена. Мне-то нравились его шикарные кудри, они делали его особенно привлекательным, а небрежный жест, которым вампир откидывал волосы со лба, я уже успела полюбить. Поэтому я не рискнула резать челку целиком, а, осторожно высвободив хвостик из резинки, выбрала лишь прядку с краешка.
Шеридан следил за мной чересчур внимательно и серьезно. Черные глаза уже не пугали меня так сильно, но зато вызывали другие чувства — те, которые я хотела бы скрыть. И гораздо сложнее становилось прятать эмоции, когда мужская рука внезапно оказывалась на талии, совсем как сейчас.
Сглотнув, я изо всех сил сосредоточилась на цели, игнорируя электрическую волну, пронзившую все мое тело. Да что же это такое, зачем он это делает? Парень действовал так, будто просто поддержал меня, чтобы я не упала, он не выглядел соблазнителем. Но в моей голове творился полный бардак.
Чик, — и прядка темно-коричневых, почти черных волос осталась в моей ладони. Несколько секунд ничего не происходило. Мы застыли: я неотрывно смотрела на испорченную шевелюру вампира, а он не мигая смотрел на меня. Затем дернулся уголок его рта, и я поняла, что отрезанные волосы уже стали чуть-чуть длиннее. Спустя минуту или две они вновь обрели первоначальную форму: я следила за их ростом с открытым ртом, потрясенная этим явным доказательством их сверхъестественной природы.
— Все твои раны заживают так? — хрипло выдавила я, не понимая, я больше напугана или очарована.
— В основном, да, — подтвердил вампир обыденно и спокойно, а я отчаянно соображала, как мне выбраться из объятий без неловкости, ведь он продолжал держать меня прижатой к своему крепкому телу.
— Тогда я не понимаю, чем для тебя опасно солнце?
Это сработало: Шеридан отпустил меня, чтобы показать наглядно. Пожав плечами, мужественно выставил руку на солнечный подоконник и со вздохом выжидательно уставился на меня.
Спустя минуту я увидела первые изменения: кожа до локтя медленно начинала краснеть. Она покрывалась шелушками, будто мелкой сеточкой. Выглядела все более нездорово, словно у парня экзема. И, судя по напряженному выражению лица вампира, он испытывал не самые приятные ощущения.
— Хватит! Я поняла, — в ужасе оттолкнула я его подальше от окна. Шеридан зашипел, едва я задела его воспаленную кожу, непроизвольно избегая
— Плотная одежда и капюшон, специальные защитные крема, — небрежно перечислил он, а я потянулась к его руке, искренне беспокоясь и желая убедиться, что с вампиром все будет в порядке. — Машины с тонированными стеклами. Дневной свет сквозь облака не причиняет вреда, только яркое полуденное солнце. Да и все не настолько плохо, как кажется…
— Теперь мне понятно, откуда пошли легенды, что вы сгораете дотла! — представила я это ужасное зрелище и содрогнулась.
— В Смутные времена это была самая распространенная пытка: вампира привязывали к столбу и оставляли иссыхать на солнце. Если наказание было временным, только для устрашения, то потом вампира кормили, помогая ранам быстрее зажить, и отпускали на все четыре стороны, удовлетворившись обещанием исправления. Но для злостных преступников это становилось казнью. Без крови, не имея возможности бороться с пагубным воздействием солнца, бессмертные существа в мучениях умирали. Худощавые погибали за пару дней, но упитанные оставались живыми довольно долго, чтобы вдоволь насладиться агонией.
Что-то такое люди проделывали и в моем мире, если считать теперь такие истории правдой.
— Проблема в том, что вампира удержать на месте непросто: нужна прочная цепь и не менее прочное основание для крепления, иначе, если вампир сыт и силен, а не ослаблен длительным голодом, он легко порвет любые оковы.
Кожа Шеридана тем временем преображалась на глазах: медленно белела, пока не стала гладкой и совершенно здоровой. Завороженная фантастическим зрелищем, я опять подошла к парню слишком близко. Осторожно удерживая его руку перед глазами, я была слишком увлечена процессом исцеления и едва ли осознавала, что другая мужская рука вновь движется к моей талии.
Я застыла, когда он наклонился и медленно, с наслаждением втянул мой запах у корней волос. Нос задел мое ухо, вызывая рефлекторный выброс мурашек на коже, а губы зашевелились уже где-то в ложбинке под ухом. Я бы посчитала этот момент эротичным, если бы не знала, кем Шед является. Попыталась, не делая резких движений, вежливо высвободиться, но вампир легко меня удерживал, не позволяя сбежать. Мое сердце заметалось в панике, когда я поняла, что он, возможно, даже не заметил моего сопротивления. Или, что еще ужаснее, игнорирует его, стремясь к своей цели.
— Только не это! — попросила я слабым голосом на октаву выше обычного. — Пожалуйста, не делай этого…
— Твой запах пьянит меня, — мучительно простонал Шед и с жадностью вдохнул. Его объятия стали крепче, напоминая стальной капкан, а я, парализованная ужасом, не могла даже крикнуть. Да и кто бы прибежал мне на помощь?
«Вот и все», — мелькнула мысль, наверное, последняя в моей жизни, когда я слегка повернула голову и увидела блестящие увеличенные клыки прямо перед собой. Права была бабушка…