Не отпускай
Шрифт:
Он ушел с работы, бросив практику кардиохирурга в Москве. Не хотел работать вообще - возраст все-таки пенсионный. Но такому врачу, как он не удалось просто посидеть дома. Его атаковали звонками и из поликлиник и из частных медицинских центров. В итоге, Павел Петрович трижды в неделю ездит консультировать в больницу нашего района. Изначально планировал работать по полдня, но в итоге сидит там порой до вечера. А мама после обеда, не выдержав разлуки, едет к нему...
Зато квартира пустая. Никого. Как хорошо! И я в отпуске! Завтра порядок наведу, шторы
?????????????????????????? Говорили вам когда-нибудь, что в глазок нужно смотреть обязательно, прежде чем открыть дверь? Это истинная правда! Только я, глупая взрослая женщина, все же распахнула ее, не глядя.
На пороге стоял мой бывший муж Виктор. Бросив на него всего лишь один взгляд, я поняла, что ему нужно. С таким лихорадочным блеском в глазах он может хотеть только одного сейчас - снова вернулся к старому. Я знала, что он то бросает наркотики, то вновь подсаживается.
Он сам ушел от меня. Когда вернулся из тюрьмы, куда я, как примерная жена, ездила на свидания, возила передачи... Два дня прожил с нами и ушел. Вернулся под кайфом, с дозой для меня. Я отказалась. Кто бы знал, чего мне это стоило!
Я любила его. Тогда, в самом начале своего падения. Очень любила. Ради того, чтобы быть рядом с ним, попробовала наркотики. Затянуло. Он сел. Я лечилась. Со стыдом и ужасом вспоминала то время. А еще тот факт, что Пылев меня в центр реабилитационный устроил. Видел, наверное, помнит, какой я тогда была!...
– Марина, привет!
– оперся на дверной проем, - какая ты красивая, Маринка! Я уже и забыл...
И смотрит с тоской. И мне жаль его - исхудал, осунулся, видимо, плохо дело. Я знаю, зачем он пришел - деньги, ему нужны деньги.
– Здравствуй, Витя!
– Можно я пройду?
– и не ожидая ответа, заходит в квартиру.
Идет на кухню, садится за стол, берет с тарелки, естественно немытыми руками, мое пирожное, подносит ко рту, но не кусает, а осмотрев со всех сторон с каким-то отвращением швыряет назад.
– Давай, говори, что тебе нужно!
– Ты сама знаешь. Деньги нужны.
– Сколько?
Он оценивающе оглядывает меня.
– Десять.
– Десять тысяч?
Утвердительный кивок головы.
Он приходит ко мне далеко не в первый раз за эти два года. Он всегда просит только это. Я знаю наперед весь наш последующий разговор. Только все равно продолжаю.
– Витя, столько не дам.
– А сколько дашь?
– Пару тысяч?
– Давай.
Что-то сегодня быстро согласился. Прижало, наверное, сильно. Иду в спальню, достаю деньги, беру две тысячи и разворачиваясь, упираюсь в него. Видел. Конечно, видел, что у меня приличная сумма есть - отпускные, зарплата... Это плохо. Судя по взгляду, который он не сводил с полки шкафа, куда я вернула деньги, очень
Ругаться с ним нельзя. Витя всегда был очень вспыльчивый, а в таком состоянии...
– Витя, это деньги на учёбу Лизе! Я не могу их отдать тебе! Пойми, пожалуйста!
– Добавь еще немного!
Спорить просто боюсь. Послушно достаю еще три тысячи и подаю ему. Он молча уходит.
Пирожные - в мусорку, все протереть, чего он мог касаться. Делала все это на автомате - плакала. Было жаль себя, Лизу, и его тоже... Ведь было же время, когда мы были счастливы! Лиза была маленькой...
....Вечером он пришел снова. Только теперь не один - с двумя такими же как он. Двери, конечно, не открыла.
Но кошмар все-таки начался...
13
13.
Продержался целых два дня. Хотя очень хотел в тот же вечер вернуться, извиниться перед ней и... не знаю что... Просто почему-то все время думал о нашем последем разговоре, о поцелуе в ванной Авериных... Так жаль становилось ее, особенно когда вспоминал обиженные голубые глаза при напоминании о прошлом. Сам себе удивлялся - чтобы раньше я так переживал, что обидел бабу!
Ну и, что скрывать, нравилась мне ее неприступность. Это был вызов! Знал, что интересен ей - по-другому и быть не могло, но ведь не бросилась мне на шею сразу! Сопротивлялась! И это... заводило, возбуждало! И сама она была необычной. Не молодой озабоченной тряпками, маникюрами, деньгами, в конце концов, дурочкой, а знающей себе цену женщиной с вечно грустными глазами, умной, самостоятельной, с которой было интересно даже спорить - она умела дать отпор.
... Вечером через два дня купил букет цветов. Подумал, и уже возле дома Авериных заехал в супермаркет за вином и конфетами. А вдруг? Когда-то же эта крепость падет? Или я не мужик?
Но у Авериных хозяйничала бабушка. Цветы спрятал за спину.
– Серёжа, проходи! Я булочки испекла, чайку попьем!
Заманчиво это было, конечно, но... соскучился по заразе... хотел увидеть... просто хотел ее.
– Вера Васильевна, а Марина где?
– А что случилось? Что-то с Лизой?
– она удивленно смотрела на меня.
– Нет-нет, с Лизой все в порядке, наверное, я... мне нужно с ней поговорить.
Блин, как мальчишка стесняюсь! Будто девочку у родителей на свидание отпрашиваю!
– Она у нас дома! Адрес знаешь! Поезжай, она никуда, вроде бы, не собиралась.
– Спасибо, Вера Васильевна! До свидания!
– До свидания, Сережа! До свидания!
Я сел в машину, а она все еще смотрела мне вслед. Конечно, цветы заметила... и поняла, для кого они... а, ну и хрен с ними!
Только вошёл в подъезд и услышал вопли. Судя по ним, мужики ломились в чьи-то двери, как раз на уровне третьего этажа. Стал подниматься, и скоро понял, что бьются как раз в Маринкину квартиру. Причем бьются основательно - даже пытаются взломать замок неким подобием отмычки.