Не отступать и не сдаваться. Том 4
Шрифт:
Свалился вниз, приземлился, к счастью, на газон. А если бы на асфальт? Так и ногу сломать недолго.
— Ты совсем озверел, что ли? — спросил я у человека. — По лестнице нельзя было спуститься?
Не удостоив меня ответом, человек рванул было прочь. Он был одет в спортивный костюм и шлепал ногами по земле. Явно какой-нибудь участник Игр.
Кажется, он даже и не услышал меня. Потом оглянулся, махнул рукой и громко прошептал:
— Сваливаем отсюда, быстро!
Я удивился, ведь он говорил по-русски, а насколько мне известно, здесь члены нашей
Причем не приглушенные, как до этого, а отчетливые и сильные. Прямо над ухом. Недолго думая, я рванул вслед за незнакомцем, который дал мне такой полезный совет. Если уж он знал кое-что о происходящем, то, значит, и знал, куда теперь сваливать.
Причем, судя по его сноровистому бегу, мой благодетель и в самом деле знал, куда скрываться. Сзади продолжали раздаваться выстрелы, и одиночные, и автоматные. Что за дьявольщина, тут какое-то учения проводятся, что ли?
Мы обежали следующий коттедж, завернули за угол и вскоре тот дом, откуда раздавались звуки, остался далеко позади. На мгновение незнакомец остановился, тяжело дыша и оглядел окровавленные ладони. Я только сейчас заметил, что он был в одних носках на босу ногу.
Вот дерьмо, оказывается, тут все серьезно.
— Что тут происходит? — спросил я и прижал руки к животу. Боль только что вернулась. Вернее, она уже давно терзала меня, но я обратил внимание только сейчас. — Там что, действительно, стреляют из автоматов?
Человек посмотрел на меня и кивнул.
— Это террористы, — хрипло ответил он. — Они напали на нас.
Вот дьявол, оказывается, дела еще хуже, чем я мог предполагать. Террористы здесь, в Олимпийской деревне?
— Вы шутите? — спросил я и тут в моем мозгу вспыхнуло давнее воспоминание. Что-то я такое слышал, еще тогда, в прошлой жизни. — Какие такие террористы?
— Вот такие, — ответил мужчина. — Самые настоящие. Надо немедленно вызвать полицию. Там мои товарищи, члены израильской олимпийской сборной. Они их сейчас убьют!
И вот теперь я вспомнил о чем идет речь! Идиот, придурок, тупица! Как же я мог забыть про теракт на Олимпиаде в Мюнхене? Правда, я никогда не знал, в каком году произошло это трагические происшествие, но когда-то, еще в прошлой жизни, краем уха слышал о нем.
И почему теперь ни разу не вспомнил об этом? Вот что значит не интересоваться историей и политикой. Не знаю, смог ли бы я предотвратить его, но по крайней мере, мог бы попытаться.
Отдаленные выстрелы прекратились, но теперь я явственно услышал сдавленные стоны. И еще крики вперемешку с ругательствами. Голоса ожесточенные, лютые, сразу ясно, что кричащие не поздравляют окружающих с наступлением нового дня и не желают им долгих лет жизни.
— Полицию, скорее, — сказал мужчина.
Я опомнился и заторопился. Хватит стоять на месте.
— Сейчас, сейчас, — я рванул к будке охранника. — Я вызову полицию.
Несмотря на дикую боль в животе, я в мгновение ока примчался к охране. На ходу мучительно вспоминал,
— Там вооруженные люди! — закричал я охраннику. — Террористы!
Сомневаюсь, что он понял меня, потому что вряд ли знал русский язык. Но вот последнее слово не требовало перевода. Охранник и так уже выглядел встревоженным.
Само собой, он уже слышал выстрелы. Стоял, думал, показалось ему это или нет. Может быть, отправил кого-то из коллег на проверку. И мое появление, наконец, заставило его шевелиться.
Он нырнул в будку и принялся звать подмогу по рации. Я постоял рядом, да так и сполз бочком на траву. Боль в животе снова стала невыносимой.
Уже через несколько минут появилась куча народу. Прибежали охранники, издали примчалась полиция. Вой сирен, спешка, ругань, беготня. Пространство вокруг заполнилось людьми в форме.
Ко мне подошел полицейский, осмотрел, помог подняться, что-то спросил на немецком. Потом на английском. Я понял, что он интересуется, не ранен ли я.
— Все в порядке, — ответил я и указал на живот. — Болит немного. А так все ок.
Он все-таки дождался, когда приедет скорая и передал меня врачам. От домика, где террористы напали на спортсменов, слышались звуки переговоров, усиленные громкоговорителем.
Я усиленно мотал головой на все вопросы врача. Появился переводчик, я объяснил, что видимо, у меня несварение. Не стоит волноваться. Потом пожелал им удачи и отправился в свой домик.
К тому времени территория вокруг места происшествия оказалась оцеплена полицией. Я прошел мимо, глазея на суетящихся полицейских.
Вам не позавидуешь, ребята. Видать, еще не сталкивались с подобным. Я остановился на мгновение и заметил вооруженных людей с балаклавами на голове в окнах второго этажа захваченного коттеджа.
Вот дерьмо, это действительно террористы. Я бы мог предотвратить эту катастрофу, но не знал о ней. Вернее, забыл.
Мимо проходил полицейский и приказал мне уходить. Я вернулся к себе в номер и лег на кровать. Вскоре по телевизору объявили о произошедшем. Я маялся животом и лежал в постели.
А еще потом ко мне ворвался Худяков.
— Видал, че творится? — спросил он и выглянул в окно. — Неужели я вижу это собственными глазами?
Мы остались в номере и смотрели происходящее в прямом эфире по телевизору. Ну, а потом я решил, что нужно как-то помочь заложникам.
Глава 25. Перед главным боем
Я стоял в углу ринга и смотрел на Гарбея. А мой противник с усмешкой смотрел на меня. Знал, что я от него никуда не денусь. И еще он как будто знал о моем гребаном животе. О том, что его как будто раздирают демоны изнутри.
Это как же так получилось, что я стою на ринге и готовлюсь к главному бою этого года? Я ведь вполне мог оказаться среди заложников, убитых террористами. Но меня спас тот же живот, вернее, невыносимая боль в нем.