Не отвергай любовь
Шрифт:
— Простите. Я должна была сделать то, что вы от меня требовали. Но ожидание… это так мучительно. Я не была готова к тому, чтобы… Я не могла ждать… Поэтому я захотела уйти и стала настаивать на этом. Я завтра же извинюсь перед мистером Колдуэллом, что поставила его в такое неловкое положение.
— Но от меня, надеюсь, вы не ждете слов покаяния?
— Нет. — На ее губах появилась обольстительная улыбка. — Этого я уж точно не жду от вас.
— Вас трудно раскусить, Рейчел Бейли.
Его ответ порадовал и обнадежил ее. Значит, шерифу еще не удалось раскрыть все ее секреты, и это придало ей уверенности
— Какой странный город Рейдсвилл, — проговорила вдруг Рейчел задумчиво. — Неожиданно богатый. — Она махнула рукой. — Я не имею в виду деньги. Рейдсвилл богат на характеры.
— Вы правы.
— Надеюсь, права.
— Вам нравится жить здесь? — спросил Уайатт. — Вас удивляет этот город?
— Мне на самом деле нравится жить здесь, — призналась Рейчел. — И меня действительно удивляет Рейдсвилл.
Уайатт откинулся на спинку стула, чуть надавил на нее. Передние ножки стула поднялись вверх, и шериф снова принялся балансировать на задних ножках, поглядывая на Рейчел. Затем он скрестил на груди руки.
— Почему? — спросил Уайатт, всматриваясь в лицо Рейчел.
— Думаю, потому, что я не строю никаких планов и ничего не ожидаю. Когда ничего не ожидаешь, не бывает разочаровании.
— А почему вы приехали сюда, Рейчел? Вы же не знали, что унаследуете шахту. И вы не могли знать, что вам достанется железная дорога. Более того, если бы вы знали, что тут вас поджидает замужество, вы бы просто-напросто сбежали куда-нибудь в другое место.
Рейчел загадочно улыбнулась:
— Думаю, я приехала сюда для того, чтобы раскрыть тайну этих гор.
Один уголок рта Уайатта слегка приподнялся.
— Что ж, ответ принят, — сказал он.
Рейчел встала, собрала со стола чашки и прошла с ними к наполненному водой тазу. Положив в воду чашки и блюдца, она снова повернулась к шерифу.
— Вы играете в карты, Уайатт? Возможно, вы знаете какие-нибудь фокусы?
— Ответ «да» на оба ваши вопроса, — сказал он.
— В таком случае вы понимаете, что должны чувствовать люди, которыми манипулируют. Именно такие отношения сложились у меня с Клинтоном Мэддоксом. И хотя я выбрала наиболее приемлемую для меня карту из тех, что он предлагал мне, это не означает, что меня удовлетворило такое положение дел. Я не знаю ни одного человека, которому бы нравилось быть жертвой чьих-то манипуляций.
— А что вы скажете о Фостере Мэддоксе?
— Думаю, ему тоже не доставляло удовольствия подчиняться воле другого человека.
Уайатт снова бросил взгляд на Рейчел.
— Надеюсь, вы понимаете, что я услышал сейчас нечто неожиданное и не совсем то, что ожидал. Вы сказали мне, что уехали из Сакраменто из-за Фостера Мэддокса. А теперь вы говорите, что вами манипулировал его дед.
Рейчел снова нахмурилась.
— Неужели я говорила вам, что уехала из Сакраменто из-за Фостера Мэддокса? Когда же я вам это сказала?
— Перед тем как упасть в обморок в «Коммодоре».
— Мне кажется, что при подобных обстоятельствах не стоит принимать на веру все то, что вы услышали.
Он бросил на нее внимательный взгляд:
— Вам кажется это логичным?
— Нет,
— Расскажите мне о Фостере Мэддоксе.
Рейчел подавила зевок.
— Прошу прощения. Полагаю, это все еще действует лекарство.
Рейчел принялась шагать по кухне из угла в угол. Ножки стула, на котором сидел Уайатт, чиркнули по полу, и Рейчел поняла, что шериф встал.
— Я не собираюсь убегать от вас, — проговорила она, услышав за своей спиной его шаги. — Мне просто тяжело ничего не делать. Мне хочется чем-нибудь занять свои руки.
Она вышла из кухни и направилась в свой кабинет. И Уайатт последовал за ней.
Она полагала, что работа поможет ей снять циркулирующее в ней напряжение.
— Вы можете присесть там, где вам захочется. Но только не перед лампой. Мне нужен свет.
Уайатт видел, что Рейчел пребывала в состоянии крайней степени возбуждения. Ему даже не верилось, что временами она бывала очень спокойной и уравновешенной.
— Мы с вами союзники, Рейчел, — сказал Уайатт, садясь рядом с ней. — Именно по этой причине вы должны говорить мне обо всем, что вас беспокоит. И именно поэтому я буду говорить вам обо всем, что мне нравится или не нравится. — Он с интересом смотрел, как она вставляла нитку в иголку. — Когда мы сидели с вами в ресторане, вы просили меня помочь вам управляться с железной дорогой. Если вы передумали и решили заниматься веткой самостоятельно, что является вашим неотъемлемым правом, я не буду вмешиваться в ваши дела и расспрашивать вас о Фостере Мэддоксе. Но если вы нуждаетесь в моей помощи и хотите получать ее, я должен знать все. Соответственно я должен знать все и о Фостере Мэддоксе.
Рейчел прижала кружево к вырезу пеньюара и начала пришивать его.
— Возможно, вам действительно следует кое-что знать о Фостере Мэддоксе. Но не все. Ни одна живая душа не может знать все о другом человеке.
— Хорошо, — согласился он. — Давайте начнем с этого. Расскажите мне хотя бы кое-что.
— Вы говорите так, будто все это очень просто.
— Разве? Но я не думаю так на самом деле. Я вижу, что вы находите эту тему весьма щепетильной.
Щепетильной? Нет, она находила эту тему скорее болезненной.
— Ему не нравилось то, что я общалась с его дедом. Он считал, будто я оказываю влияние на Клинтона Мэддокса. Как будто на этого человека можно было оказать влияние! Просто я проводила в обществе его деда куда больше времени, чем он сам.
— Фостер жил вместе с дедом?
— Да, они годами жили вместе. Мать Фостера Корделия Райс, выйдя замуж за Бенсона Мэддокса, переехала в дом Мэддоксов. Мне всегда давали понять, что Бенсон и его отец чудесно ладят и прекрасно понимают друг друга. Но когда Бенсона убили на войне, миссис Мэддокс покинула дом мужа и забрала с собой Фостера. Ему тогда было лет двенадцать-тринадцать. Тогда мне и стало известно, что миссис Мэддокс винила Клинтона Мэддокса в смерти мужа. Она считала, что он не сделал все возможное, чтобы уберечь сына. Она забывала о том, что Бенсон Мэддокс был взрослым, самостоятельным человеком и мог сам принимать решения. Корделия переложила всю ответственность за решение ее мужа на плечи Клинтона Мэддокса.