Не отвергай любовь
Шрифт:
— А что бы изменилось с появлением ребенка?
Уайатта всегда поражала способность Рейчел мгновенно ухватывать суть проблемы.
— Бостон, — сказал он. — Нам бы пришлось вернуться. Я знал это. В дело бы вмешалась ее семья. И моя. Я пытался плыть против течения. Мне пришлось бы продать мою долю шахты и заняться адвокатской практикой.
Рейчел тяжело вздохнула. Она поняла, что в тот момент, когда Уайатт узнал о смерти жены и еще не родившегося ребенка, он на одну секунду почувствовал себя свободным. И понял с облегчением, что теперь ему не нужно возвращаться в Бостон.
— Такие обстоятельства помогают понять, к каким ужасным последствиям приводит эгоизм, — пробормотала она.
Уайатт заморгал. Сказав это, Рейчел заставила его возвратиться из черной пещеры своих воспоминаний к реальности. Она смотрела на него взглядом профессора, который оценивал проблему со всех существующих точек зрения.
— Может быть, нам просто следовало развестись. Пожертвовать не жизнью кого-то из нас, а просто браком.
Он прислонился к изголовью кровати и закрыл глаза.
— Я не уверена в этом, Уайатт. Иногда очень трудно сделать выбор, который устроил бы всех.
— Кроме тебя, меня и доктора, о ребенке не знает никто. Я принудил доктора рассказать мне правду, но временами я жалею об этом. Иногда правда бывает страшной… и ее слишком тяжело вынести.
— Я понимаю тебя.
Уайатт посмотрел ей в лицо.
— Надеюсь.
Рейчел наклонилась к нему и поцеловала его в губы. Уайатт попытался было обнять ее, но она отстранилась, давая ему понять, что ей требуется время, чтобы успокоиться и прийти в себя. Потом она поднялась с кровати, собрала лежавшие на постели фотографии и уложила их в чемодан.
Надеясь, что теперь она повернется к нему, Уайатт приподнял одеяло и стал ждать. Рейчел легла рядом с ним. Они обнялись, ища утешения друг у друга. Она потерлась коленом о его ногу.
— Ты хочешь разжечь огонь? — спросил он. Рейчел засмеялась.
— Если бы я только могла. Потрогай, какие холодные у меня руки.
Он взял ее руки в свои ладони и слегка потер их.
— Так лучше?
— Мм… — она начала успокаиваться, — гораздо лучше. Ее переполняли нежность и страсть.
Он ничего не требовал от нее, но в конце концов получил все, что она была способна ему дать.
Но и она не чувствовала себя обделенной, он давал ей то, что она хотела, — удовольствие. Его губы скользили по ее телу вслед за его руками. Уайатт никогда не торопился, и это очень нравилось Рейчел. Он целовал ее со всей страстью, на какую был способен. И эта его страсть не была чем-то поверхностным, она была глубокой, заставлявшей кружиться голову.
Влажный кончик его языка погрузился в ложбинку у основания ее горла, затем переместился на грудь, стал ласкать ее соски. Затем он опустился ниже, к ее пупку, а потом еще ниже. Замер между ее ног. Она провела ладонями по его голове, ее пальцы стали играть с его жесткими непослушными вихрами. Когда он начал ласкать ее лоно, ее руки замерли. Она впилась пальцами в простыню.
Наконец она вскрикнула, и ее тело вздрогнуло. Она застонала и прикрыла рот рукой, чтобы подавить готовые вырваться из горла крики. Чуть позже она почувствовала удовлетворение. Полное, глубокое
После этого они оба быстро заснули. Их ноги и руки переплелись, но им это казалось очень удобным. Возможно, потому, что для них это было чем-то новым, еще не изведанным. Последствия такого сна проявились утром, когда они поднялись с постели с затекшими шеями, онемевшими руками и ногами. Встав с постели, Рейчел не могла сделать ни шагу, Уайатт тоже как-то не слишком уверенно держался на ногах. Посмотрев друг на друга, они со смехом упали обратно в кровать.
Их смех, казалось, никак не соответствовал тому, что они оба сейчас испытывали. И от этого им становилось еще смешнее. Рейчел никак не могла вздохнуть. Уайатт тоже задыхался от смеха. На глазах у них выступили слезы. Найдя в постели руку Рейчел, Уайатт слегка сжал ее. Она повернула к нему голову, и он прочитал в ее глазах сочувствие.
— Спасибо тебе, — сказал он.
Рейчел не стала спрашивать, за что он благодарил ее. Она понимала это сердцем, но не могла облечь мысли в слова. Она просто молча кивнула ему.
Уайатт отпустил ее руку и сел в постели. Взъерошил рукой волосы на голове.
— Надо подложить дров в печку. Пойду займусь этим. — Он заметил, что Рейчел начала дрожать от холода. — Иногда по утрам, когда бывает так холодно, я жалею о том, что мы переехали из «Коммодора».
Она с задумчивым видом скрестила на груди руки.
— Может, нам стоит провести сюда водопровод и сделать у себя горячую воду, как в гостинице? Сейчас это уже никому не покажется чем-то экстравагантным.
Он улыбнулся:
— Я уже думал об этом. Когда придет весна, — заверил он, поднимаясь, — я займусь этим в первую очередь.
Уайатт надел пару шерстяных носков, рубашку и прошел в коридор, где хранился запас дров. Огонь в печке в гостиной еще не успел потухнуть, а вот на кухне его пришлось разводить вновь.
Выйдя на крыльцо, Уайатт обнаружил, что за ночь намело много снега. Ссыпав золу из печки в ближайший сугроб, он немного постоял на крыльце. Ветер тут же подхватил россыпь пепла, и он серой дугой взмыл вверх, смешиваясь с летящим снегом. Темное пятно на сугробе мгновенно покрылось слоем пушистых снежинок.
Уайатт уже собрался войти в дом, когда вдруг заметил метнувшуюся за угол дома темную тень. Немного подождав, он увидел, что темная тень появилась вновь и начала приближаться к нему. Когда она выступила из снежной пелены и подошла поближе, Уайатт узнал знакомые очертания.
— Что, черт возьми, ты тут делаешь?
— Мне хотелось бы выпить кофе, — проговорил Уилл Битти. — С печеньем, если твоя жена успела испечь его.
Уайатт поднял совок вверх и, ухмыльнувшись, потряс им.
— Свежего пока нет. Ты будешь есть вместе со мной вчерашнее. Заходи. Только тебе придется хорошенько отряхнуть ботинки, чтобы не наследить в доме. Рейчел этого не любит. — Уайатт опустил совок и пригласил Уилла пройти в дом. В коридоре шериф сразу отошел подальше от своего помощника — Битти-сорванец стал стряхивать с себя снег, как мокрый щенок.