(Не) пара для вампирессы
Шрифт:
Хотя, признаться, на мужика он не очень-то тянул: высокий, долговязый, с вытянутым бледным лицом и лихорадочными чёрными глазами, парень скорее походил на наркомана, которому срочно потребовались деньги на новую дозу.
Чувствуя, как в венах вскипает негодование и гнев, я наклонился к незнакомцу и схватил за грудки, резким движением рванул на себя. Безумные тёмные глаза сверкнули в лунном свете.
— Что там у вас?! — раздался со стороны улицы громкий поставленный голос служителя порядка. В коем веке появился в нужном месте
Светя перед собой фонарём, полицейский бежал к нам.
Упырь, которого я всё ещё держал за полы куртки, скрежетнул зубами и рванулся из рук. Отвлёкшись, я выпустил его, и тот, с лёгкостью атлета перемахнув через почти двухметровый забор, бросился наутёк.
Я провожал прыгуна ошалелым взглядом.
Застав эффектное бегство, коп ударился в преследование, проскакал по груде хлама, словно горный козёл, перелетел через ограду и скрылся. Мне показалось странным, что он не стал разбираться, кто из нас зачинщик драки и что вообще происходит.
Должно быть, сработал инстинкт натренированной ищейки: раз убегает, значит виноват. Мне оно на руку, так как я избавлялся сразу от двух проблем: непонятного хмыря и долгих разбирательств с выяснением обстоятельств, которые я сам толком не знал.
— Эй, ты как?.. — я вспомнил о перепуганной девушке, когда она закашлялась и сползла на грязный асфальт.
Присел на корточки и, протянув руку на уровне глаз, коснулся её плеча.
Несмотря на мою попытку сделать свои действия и намерения прозрачными, жертва нападения вздрогнула и забилась в угол. Я отдёрнул ладонь, сам не успев понять почему.
Спустя пару минут догнало осознанием, что кожа незнакомки была холодна, как лёд.
Я окинул дрожащую девицу взглядом, и мертвецкая холодность тут же перестала меня удивлять: в середине октября она сидела на голой земле в одном лишь платье на бретельках. Белая полупрозрачная ткань наряду с нездоровой бледностью кожи делали её похожей на привидение.
— Да ты совсем замёрзла, — констатировал очевидное, не дождавшись ответа.
Осмотрелся, предположив, что верхнюю одежду мог сорвать несостоявшийся насильник, однако ничего похожего так и не нашёл. Не придумав ничего лучше, снял пальто и накинул на плечи молчаливой собеседницы.
Холод впился в кожу и я возблагодарил утреннего себя, который догадался надеть не только майку, но и тёплую плотную толстовку.
— Холодно… — прошептала девушка, сложив ладони на ключицах, словно проповедница. Изо рта у неё вырывался пар, губы побелели.
Мне стало жаль незадачливую горожанку.
Я отметил, что она отличалась от хищных и решительных обитательниц Манополиса, всячески подчёркивавших свою дерзкую красоту. Незнакомка скорее казалась хрупкой ундиной, выброшенной на берег океаном жестокой реальности: невысокая, стройная, светловолосая, с огромными доверчивыми глазами, как у ребёнка.
— Так холодно… Я не чувствую ног.
— Давай я помогу тебе подняться.
Не
«Как в плохой мелодраме», — ухмыльнулся своим мыслям, чувствуя, как в груди всколыхнулось нечто забытое, то, что я с завидным упорством пытался запереть. Если следовать предсказуемому сценарию, то я наверняка должен влюбиться в хорошенькую блондиночку вот прямо сейчас.
Но не тут-то было.
— Пойдём, я посажу тебя в э-мобиль. Смотрю, ты осталась безо всего… Ладно, угощаю! Где ты живёшь?
— Я не местная, — выдохнула она, робко опустив ресницы и отступая на шаг.
Оно и видно! Я не без удовольствия выпустил её из объятий, однако придерживал ладонью за плечо — на случай, если утратит твёрдость в ногах.
Обратил внимание, что, хотя девушка смутилась, бледные щёки не тронул румянец. Кожа в редких лучах луны оставалась молочной, как дорогой фарфор, и дрожь ни на минуту не оставляла несчастную несмотря на то, что первый страх прошёл.
— Мне некуда пойти. Пожалуйста, не бросай меня! — распахнув ресницы, пылко попросила она, схватив меня за локоть. Затем, смутившись собственного порыва, отпустила и отстранилась. — Хотя бы этой ночью… Прошу, помоги!
Прямота и искренность незнакомки поставили меня в тупик.
Как полный кретин, я смотрел в блестящие от собирающихся слёз глаза и не мог вымолвить ни слова. Внутренний циник требовал всучить ей денег на поездку и ещё немного на приличный хостел, и пусть катится на все четыре стороны!
В то же время человечная сторона моей натуры спрашивала: правда ли я смогу отправить потерянную и напуганную молодую женщину, подвергшуюся нападению, в темноту и неизвестность, когда при ней не было даже верхней одежды?
Сорву с тонких плеч своё пальто и затолкаю в э-мобиль?
Моё естество восставало против этой мысли.
С другой стороны, что мне оставалось в противном случае? Привести её домой?
Между рёбер зашевелился прагматик — та рассудительная и осторожная часть меня, благодаря которой я оставался в целости и сохранности. Он и друзей-то не слишком любил впускать в святая святых — моё жилище, а тут совершенно незнакомый человек!
Хотя опять же: всего лишь тоненькая девушка, не то что без оружия и сотового, но и почти без порток. Тут я едва сдержал неуместную усмешку: прагматик иногда перегибал.
И пока я веду внутреннюю борьбу, собеседница терпеливо ждёт, кутаясь в чужое пальто и переступая маленькими ножками в одних только…
В балетках?! В конце октября?..
— Ладно, в э-мобиле разберёмся, — я выдохнул тёплый воздух изо рта, пропуская спутницу, и неожиданно почувствовал то, чего раньше не замечал: я и сам замёрз до дрожи в руках, и согревавшая прежде толстовка, казалось, продувалась всеми ветрами.