Не плачь, моя леди

Кларк Мэри Хиггинс

– Нам надо поговорить, – тихо бросил ей Сид.

– Давай.

– Не здесь.

– Тогда позже! – передернула плечиками Черил. – Нечего киснуть, Сид! Дыши глубже! Раз-два! Избавляйся от ядовитых мыслей.

– Со мной острить не надо. Не суетись. Вернемся – зайду к тебе.

– А в чем дело? – Черил явно не желала, чтобы ей портили радостное настроение.

Сид покосился через плечо. Впритык за ними пыхтела Эльвира. Сид чуть ли не чувствовал ее дыхание на шее.

Он предостерегающе ущипнул Черил за руку.

Мин вела

гостей к Одинокому Кипарису, а Хельмут, отстав, общался с участниками прогулки. «Доброе утро…», «Чудесный денек…», «Старайтесь не отставать… Вы прекрасно идете…» От его искусственной жизнерадостности Сида корежило. Лейла была права. Игрушечный Солдатик. Завели его, и он марширует вперед.

Хельмут поравнялся с Черил.

– Надеюсь, вчера вам понравился ужин, – сверкнул он улыбкой, ослепительной, механической. Сид даже не помнил, что ел.

– Все было превосходно.

– Хорошо.

Хельмут поинтересовался у Эльвиры, как она себя чувствует.

– Просто чудесно! – Голос у той был возбужденный, пронзительный. – Можно сказать, весела, будто бабочка, парящая на облаке! – От шумного хохота Сида пробрал холодок.

Неужели даже Эльвира Михан пронюхала?

Генри Бартлетт не испытывал особой радости ни от мира, ни от сегодняшней ситуации. Когда его попросили взяться за дело Теда Винтерса, он мигом отложил все остальные договоренности. Мало кто из адвокатов по уголовным делам, сославшись на занятость, отказывался бы представлять известного мультимиллионера. Однако между ним и Винтерсом возникла неприязнь, по-научному – несовместимость.

Нехотя топая в вынужденном марше за Мин и бароном, Генри признавал: местечко, конечно, роскошное, пейзаж красивый, и при других обстоятельствах он оценил бы прелести полуострова Монтеррей, но не в нынешнем настроении. Ровно через неделю начнется процесс «Штат Нью-Йорк против Эндрю Эдварда Винтерса Третьего». Шумная реклама желательна, когда выигрываешь громкое дело, но если Тед по-прежнему будет упрямиться, защиту он провалит.

Мин набирала скорость, Генри не отставал. Он не пропустил, разумеется, многозначительных взглядов пепельной блондинки под пятьдесят, из компании графини. При других обстоятельствах он не упустил бы случая. Но сейчас – нет.

Крейг ровно маршировал позади. Генри так и не сумел раскусить Крейга. С одной стороны, рассказывает о лавке своего отца на окраине Ист-Сайда, с другой – явно доверенный человек Теда. Жаль, что теперь уже поздно. А не то пусть бы дал показания, что он разговаривал с Тедом по телефону в тот момент, когда по заявлению так называемой очевидицы она будто бы видала Теда на балконе. Эта мысль напомнила Генри, о чем он хотел спросить Крейга.

– Ну что там с детективом? Для Салли Росс?

– Я ведь говорил – поставил на дело троих: двое копаются в ее прошлом, а еще один ходит за ней тенью.

– Это следовало сделать сразу.

– Согласен. Но первый адвокат Теда не посчитал нужным.

Тропинка вывернула на дорогу, ведущую к Одинокому Кипарису.

– А как с отчетами?

– Старший

будет звонить мне каждое утро в половине десятого по нью-йоркскому времени, то есть в половине седьмого по местному. Только что с ним говорил. В основном то, что нам уже было известно. Два раза разводилась. Вечно ссорится с соседями. Обвиняет всех, что пялятся на нее. По номеру «911» звонит, будто это ее частная линия, то и дело сообщает о подозрительных незнакомцах.

– Такую на свидетельском месте я бы прожевал и выплюнул, – заметил Бартлетт. – Без свидетельских показаний Элизабет Ланж обвинение хромало бы на обе ноги. Кстати, надо бы узнать, как у Салли Росс со зрением. Носит ли очки, сколько диоптрий, когда меняла их последний раз, и так далее… в общем, все про ее зрение.

– Хорошо, позвоню.

Несколько минут они шагали молча. Золотисто-яркое утро осушило росу с листьев и кустов; везде тихо, лишь изредка проезжает одинокая машина; на узком мостике, ведущем к Одинокому Кипарису, пусто.

Бартлетт оглянулся.

– Надеюсь увидеть, как Тед держится за руки с Черил.

– По утрам он всегда бегает трусцой. Может, ночью с ней за руки держался.

– А у твоего дружка Сида вид не очень-то радостный.

– Сплетничают, будто он разорился. Сид высоко взлетел с Лейлой, та ведь когда-то была его клиенткой. Подписывал для нее контракт на фильм и один из пунктов – в фильм с ней берут сниматься еще одного-другого его клиента. Так он обеспечивал работой Черил. Без Лейлы у него возникла масса проблем. А тут еще вдобавок потерянные деньги в спектакле. Он бы с удовольствием наложил лапу на Теда. Но я этого не допущу.

– Они с Черил – главные свидетели защиты. Может, проявишь великодушие? Я собираюсь посоветовать Теду поддержать его.

Они миновали Пеббл-Бич и возвращались обратно на Спа.

– После завтрака придется засесть за работу, – объявил Бартлетт. – Я должен избрать стратегию защиты: решить, приглашать на свидетельское место Теда или нет. Мои соображения – свидетелем он будет никудышным. Но никуда не денешься, психологически плохо, если подзащитный не подвергается допросу, не важно, какие бы наставления не дал судья присяжным.

Сид шагал рядом с Черил к ее бунгало.

– Давай только покороче, – попросила она, когда за ними закрылась дверь. – Надо еще принять душ, и я пригласила Теда на завтрак. – Черил стянула через голову спортивную рубашку, перешагнула через спортивные брюки и потянулась к халату. – Ну, что там у тебя?

– Всегда тренируешься, да? – огрызнулся Сид. – Прибереги свои обольщения для недоумков, милочка. Я лучше с тигром борьбой займусь. – С минуту он изучал актрису. Для проб на роль Аманды она покрасила волосы в темный, и эффект получился потрясающий. Мягкий оттенок скрадывал нагловатость лица, налет дешевки, от которого она так и не сумела избавиться, подчеркнул дивные глаза. Теперь даже в махровом халате она смотрелась аристократично. Хотя Сид понимал – это все та же мелкая интриганка, которую он тянет наверх уже почти два десятка лет.