Не по чину
Шрифт:
Агафья, похоже, пришла к тому же выводу, а может быть, вовсе не анализировала ситуацию так, как представлялось Мишке, а принялась действовать на основе женской интуиции и впитанных с детства правил поведения при княжеских дворах. Она окинула взглядом Елисея с Елизаром (кажется, впервые взглянув на них внимательно), чуть заметно шевельнула губами, видимо оценив их благообразие и одинаковость, и повелела:
— Найдите-ка, ребятки, на что вашему сотнику присесть.
Близнецы и не подумали шевелиться, пока от Мишки не последовало негромкое: «Исполнять» — потом сунулись туда-сюда и выволокли из угла грубую
— Присядь, боярич Михаил, — в голосе Агафьи не осталось и намека на скандальность.
«Браво, сэр Майкл! Ее Светлость изволили принять условия игры! Только не вздумайте вообразить, что вы уже выиграли. На вашей стороне знание галантной обходительности, начиная с рыцарских романов и кончая анекдотами о поручике Ржевском, а на ее — княжеское воспитание и опыт управления, да не просто управления, а совместно с мужем. Она годами училась мужиками вертеть. Так что бдительность и еще раз бдительность!»
Мишка, стараясь держаться как подобает наследнику древнего рода, но не выглядеть при этом, словно аршин проглотил, опустился на скамью (она, зараза, еще и шаталась), поставил ножны около левой ноги и положил ладонь на оголовье рукояти оружия. Агафья, вроде бы незаметно, но Мишка засек, следила за его манипуляциями с мечом.
«Ага, пытается понять, насколько вы привычны к оружию, сэр Майкл, и не только в бою, а вот так — «партикулярно» — не зацепитесь ли за что-то ножнами, легко ли сможете принять достойную позу. Хорошо, что не сразу заметили ее взгляд, а то непременно какую-то неловкость совершили бы. А так — вроде бы все в порядке — действовали привычно, на автомате. Знающему человеку это говорит о многом: не из простых, держать себя с достоинством приучены сызмальства. Ну, начало, надо понимать, будет классическим — вопросы на тему: «кто ты, что ты, и откуда».
— Из каких же ты Лисовинов будешь, боярич?
«Да, школа! С первого раза титулование запомнила и сразу же, первым же вопросом, пытается выяснить, велик ли род Лисовинов, много ли в нем ветвей».
— Из Погорынских, Ваша Светлость, земли нашего воеводства лежат промеж Горыни и Случи.
— А муромским Лисовинам вы кем приходитесь?
«Опаньки! А что, в Муроме тоже Лисовины есть? Нет, мать бы рассказала… Проверка! Блин, ну, началось путешествие по минному полю!»
— Не осведомлен, Ваша Светлость. Известная мне близкая родня у нас только в Турове, в Пинске и в Клецке. О муромских Лисовинах не слыхал.
— А я вот о клецких Лисовинах не слыхала, хотя всех там знаю.
«Ну, стерва, вот тебе еще один подзатыльник!»
— В Пинске и Клецке не Лисовины — Святополчичи.
Удар попал в цель! Мишка понял это, когда заметил, как Агафья дрогнула лицом; разговор мгновенно вышел на совершенно иной уровень: с ней разговаривал не просто отмороженный подросток, а родич единственной, кроме Мономашичей, княжеской ветви, сохранившей формальное право на великокняжеский престол. Она — женщина из соперничающей династии — была у него в руках, а он, нисколько не смущаясь, уведомил ее, что запросто может вырезать
«Огребла, княжья морда? Что у нас следующим пунктом последует? К гадалке не ходи — умасливание и улещивание. Баба, она и в Африке баба, хотя бы и княжьих кровей».
Мишка оказался прав: в ситуации, когда любой мужчина ответил бы на вызов, княгиня Агафья расплылась в сладчайшей улыбке и, словно не придав значения его словам, просто сменила тему.
— Да, вижу, боярич, что кровей ты добрых! Это ж надо, с мальчишками пойти против матерых татей и победить! Как решился-то?
— Отроки у меня не простые, Ваша Светлость! — Мишка старательно изобразил, что польщен комплиментом, только вот зарумяниться не получилось. — В воинской школе выучены и в боях уже побывали, да не по одному разу.
— В воинской школе? — кажется, Агафью неподдельно заинтересовало необычное название, или все же притворялась? — Это что ж за диво такое?
— Около века назад, Ваша Светлость, великий князь Ярослав Владимирович отправил в Погорынье сотню ратников. С тех пор так там и живем: язычников в трепете держим, волынский рубеж стережем, да по княжьему слову в походы ходим. Вот уже шестое колено воинов сами воспитываем и обучаем.
На несколько секунд улыбка Агафьи стала словно приклеенной.
«Эге, сэр, похоже, ваши догадки о том, что Ярослав Мудрый братиков почикал, таки имеют под собой основание, вон как княгиню-то упоминание о нем зацепило. Тема-то «в елку» — Ярослав тогда соперников прибрал, а сейчас, наоборот, Мономаховна в руках у родича Святополчичей оказалась. Что-то неказисто у вас, сэр, получается… сами же решили — никаких запугиваний».
Агафья быстро овладела собой и снова «надела» на лицо выражение типа «ну, прямо мать родная».
— И тем не менее… Благодарствую за выручку и покарание татей, боярич. Храбрость и разумность твою вижу и ценю — не всякий, ой, далеко не всякий отрок на такое способен! Я добро помнить умею и отплачу за него сторицей… и опричь выкупа!
Мишка ответил на этот заход изображением оскорбленной невинности заодно с аристократической гордостью:
— О каком выкупе речь, Ваша Светлость?! Защита беспомощных и наказание злодеев — святая обязанность православного воина! Требовать за нее награду невместно!
— Но и мне-то неблагодарной оставаться тоже невместно! Воздаяние за доброе дело — такой же христианский долг, как и обязанности православного воина! Неужто у тебя, боярич, никакого желания нет, кое я исполнить бы могла?
Княгиня так повела глазами, что у Мишки сами собой подобрались пальцы на ногах.
«Сэр, это просто на грани открытого предложения секса! Вы прямо-таки обязаны смутиться и покраснеть! Хотя… это вы, пожалуй, со своим цинизмом загнули слегка… Какой секс? Дамочка-то наверняка и помыслить не может, что изъявление ее милости кто-то ТАК посмеет расценить. Она-то песика дворового по голове потрепала, не более. Так что живо виляйте хвостом изо всех своих щенячьих сил — сделайте тетеньке приятное».