Не по чину
Шрифт:
Еще неизвестно, знал ли отец Михаил об этом документе, а если бы и знал, то вам бы точно не показал. Он, конечно, идеалистом был, но не дураком, чтобы со мной или дедом таким делиться. А Феофан, стало быть, делится, да еще мимоходом? Как он там изволил выразиться? Гостинец малый? Значит, и большой припас, а поднесет или нет, зависит от того, сойдемся ли во взглядах на взаимную полезность. Он-то наверняка знает, зачем вы тут всем так резко понадобились, и явно не хочет к чему-то этакому опоздать».
– Благодарствую, отче! И впрямь пригодиться может. Только чем отдарюсь? – Мишка, поднявшись из-за стола, поклонился, изобразив приличествующую случаю признательность; запихнул свиток за пазуху и в который раз подумал,
– Не за что, Михайла. – Монах пожал плечами. – Отдаришься… чем-нибудь, потом. Ты мне лучше вот что скажи: сколько у тебя в походе отроков выбило? Половину или больше? Да я не в вину тебе – ратное дело плату кровью берет. Я о другом: отроков тебе еще надобно? Сам же сказал, возьмешь.
– Так это, выходит, ты мне вчера Свояту нарочно?.. – Пора было брать быка за рога.
По тому, как засмеялись глаза собеседника, Мишка понял, что опять переоценил опьянение Феофана.
– Угу… – «Особист», видимо, тоже решил, что хватит ходить вокруг да около. – А ты думал, этот упырь сам под копыта кинулся? Мне он давно уже глаза намозолил, да мальцов куда денешь? При монастырях и так много сирот кормится, а сейчас еще больше наберется – после такого нашествия. Всех не пригреешь. У Антипа вон дня не проходит, чтобы побирушку али воришку не привели, а куда их? Пороть и назад на улицу? А я бы собирал подходящих, да тебе отправлял – с обозами, что вам в Ратное дядька твой гоняет. Примешь?
«Неужто Феофан решил поиграть в Железного Феликса? Компенсация причиненного зла добром? А почему бы и нет? Детвора же зимой вымрет – к бабке не ходи, а так он снимает с монастырей излишнюю нагрузку, а вы решаете вопрос с пополнением. Феофан же набирает очки в своем рейтинге в церковной иерархии, ибо мальчишки не просто так отдаются на сторону, а в христианскую Академию, где их воспитают в православной вере. А перед отправкой, если некрещеные, так и крестить будут с его руки, а то и он сам. Да и черт с ним, зато вопрос, где набирать пополнение, пока снимается. Можно было бы с десяток-другой сирот-побирушек просто с собой сманить, но во что это выльется? Недоброжелатели найдутся – пустят слух, что детей крадете, не отмоешься…»
– Примем и не обидим, – кивнул Мишка и замялся: – Вот только… Священника бы нам своего – столько язычников недавно окрестили, не все еще в вере тверды, а отца Михаила…
– Новый священник в Ратное вместе с вами поедет. Но Академию свою ты разве только воинской видишь?
– Не только, отче, – согласился Мишка.
– Вот и подумай о том, что священники не вам одним в крепости нужны; их для всех ныне языческих земель где-то обучать надо. Не все же нам в Константинополе просить.
«Вот вам и карт-бланш на создание богословского факультета, сэр. Только непонятно, про какие именно языческие земли он говорит? Неужели в Турове что-то прознали про те, что за болотом?»
– Понял, отче! Подумаю о твоих словах и с воеводой Погорынским посоветуюсь. А ребятишек собирай и присылай, всех примем. На такое дело покойный отец Михаил с радостью бы свое благословение дал – детей он любил.
«Все страньше и страньше, сэр Майкл. Чтобы «особый отдел» по доброй воле делился ценной информацией с объектом разработки и безвозмездно предоставлял ему кадры? Не бывает так. Хотя…
Попробуйте-ка отрешиться от того, что перед вами особист. Трудно? Конечно, но все-таки попытайтесь взглянуть на эту более чем странную беседу глазами не потенциального подследственного, а управленца. Вы прекрасно знаете, что на том уровне, на который вы так резко выскочили, не бывает «просто приятной компании» и «просто душевного разговора»: каждый пытается манипулировать окружающими,
Попробуем зайти с противоположного бока: посмотрим, что мы имеем на выходе из этого ящика, и прикинем, какие процессы происходят у него внутри. Или, выражаясь не столь учено, какие выводы о его целях можно сделать, основываясь на его действиях, ибо действий немотивированных не бывает.
Первое: Феофан ненавязчиво намекнул вам, что до князя Городненского довели вашу речь о предательстве, и он ее одобрил, несмотря на собственное чрезвычайно скользкое положение. Значит, либо нашел в ваших словах какую-то подсказку, как ему выкрутиться в щекотливой ситуации, либо усмотрел в них дополнительное подтверждение вашей лояльности правящему дому, а следовательно, и ему самому. И то и другое Всеволоду совсем не лишне, а посему на его счет можете быть спокойны, сэр: несмотря на первое более чем неблагоприятное впечатление о вас, сейчас вы представляетесь ему весьма полезным ресурсом. Знать бы еще, в каком деле…
Второе: «малый подарочек» от святого отца, пусть и несколько запоздавший, тем не менее дорогого стоит, ибо этот дополнительный рычаг дает вам возможность манипулировать практически любым священником как сейчас, так и в будущем, когда речь зайдет о крещении язычников.
Третье: вам сейчас открытым текстом не только подтвердили ваши подозрения о наличии в Ратном и в крепости туровской церковной агентуры, но и назвали пару имен… Верить или нет – мы еще посмотрим, но «один пишем, два на ум пошло». Агенты не только на вас стучат, но и от вас что-то при нужде передать смогут, а надежная связь – великое дело.
Можете добавить сюда полученное благословение на создание богословского факультета, еще один практически неиссякаемый источник пополнения учащихся Академии, причем независимый ни от Нинеи, ни от ратнинских стариков. В общем, если суммировать все вышеперечисленное, то получается, что главный туровский «особист» не то что намекает, а прямо-таки криком кричит, предлагая вам свою помощь, причем взамен ничего не просит.
Ничего не понимаю. Ну не бывает так!!! «Бойся данайцев, даже и дары приносящих!» [18] На что угодно поспорю – наживка это! Вот только какой ожидается улов, если наживка такая жирная? Чего ему от вас надо, и достанет ли у вас сил расплатиться за его «подарки»? И ведь отказаться нельзя…»
18
Точнее, «Боюсь данайцев, даже и дары приносящих» (Timeo Danaos et dona ferentes) – цитата из «Энеиды» Вергилия. Впоследствии – крылатое выражение, намекающее на широко известную историю с троянским конем.
– Это да… Расскажи-ка мне еще про него, а то и забыли за делами. Дела не убегут, а он… Думаешь, не любил я его? Думаешь… А у меня, может, и не было никого роднее… – Феофан смотрел прямо перед собой осоловевшим взглядом пьяного почти что вдрызг: то ли и впрямь наконец развезло, то ли притворялся – у него не разберешь. – Но любить – одно… А вот ради высшей цели… – Монах в упор глянул на Мишку. – Не понимаешь? Не-е-ет, ты должен понять! Если не сейчас, так потом непременно. Вот городненского князя взять… Молчи! Знаю я все. Не мое это дело и не твое – княжье. А понимаешь ты, в чем его главная вина? Ну? Скажешь, что ляхов пропустил?