Не по плану
Шрифт:
А затем Лили прострелит башку Анатолию Станковскому.
«После всего, через что я прошла, это будет похоже на прогулку в парке».
За пару часов до рассвета наконец-то объявился Кингсли. Он нашел складной пластиковый стул и принес его наверх, после чего они немного поболтали. Вспоминали бывшие заказы и забавные случаи. И ни словом не обмолвились о Станковском и о том, что вместе им осталось быть совсем недолго.
«Все разговоры лишь о том, что будет со мной и Марком, а как насчет Кингсли?
Они разговаривали до тех пор, пока у Лили не начали слипаться глаза, поэтому она пожелала спокойной ночи и направилась в комнату, где все еще спал Марк. В доме было холодно, отопление не работало, но на ней по-прежнему была ее спортивная экипировка, так что Лили забралась к Марку под одеяло и прижалась к его спине. И тут же провалилась в сон.
Она проснулась поздно, от звука мнущегося брезента. Потом матрас прогнулся, и Лили почувствовала какое-то движение. Она лежала на животе, лицом к стене.
— Который час? — зевнув, прошептала она.
— Почти девять, — прошептал в ответ Марк, и она почувствовала, как он прижался к ней.
— Господи, почему ты меня не разбудил?
— Тебе нужно хорошенько отдохнуть.
По-прежнему глядя на стену, она сосредоточилась на окружающих ее звуках. Из коридора послышался скрип — старый стул в передней спальне. Затем раздался щелчок зажигалки — Кингсли все еще сидел там.
— Марк, — выдохнула она его имя.
Последовала пауза, затем Лили почувствовала, как вниз по ее спине скользнули его пальцы.
— Хммм?
— Завтра все закончится. Так или иначе. Все эти дни в Африке, и еще полгода после. Я тебя вернула, и завтра всему этому придёт конец, — выпалила она.
Ей на спину легла его тёплая ладонь.
— Лили, — выдохнул он, и она повернулась на бок, чтобы заглянуть ему в лицо. — Полгода назад ничего не закончилось. И завтра тоже не закончится. Давай просто сделаем это, а потом…
Он замолчал, и Лили наконец ему улыбнулась.
— Пустим всё на самотёк? — тихо сказала она.
Марк улыбнулся в ответ.
— Да, дорогуша. Пустим всё на самотёк.
На фоне темного загара, его глаза казались такими голубыми. Лили продолжала в них смотреть и зажмурилась лишь тогда, когда Марк наклонился и коснулся губами ее губ. Кем бы они ни были, друзьями, напарниками, любовниками, они не проявляли склонности к интимности. Ни в Африке, ни уж тем более сейчас — в присутствии Кингсли это казалось неправильным. Непрофессиональным. Может, им и не платили, но они выполняли задание и были командой. Так что на протяжении всего времени от Майами до Нью-Йорка Марк с Лили друг к другу не прикасались. Секс прошлой ночью был актом безумия, попыткой быстро разобраться в их взаимном напряжении и чувствах друг к другу.
Даже от легкого поцелуя, от долгожданного проявления привязанности Лили на мгновение забыла, где находится. На секунду она забыла о мести, ярости и холодном гневе. И стала просто Лили.
Кем бы она ни была...
— Мне страшно, — выдохнула она ему в губы.
Марк мягко толкнул ее в грудь, вынудив лечь
— Это хорошо. Страх — это хорошо. Значит, ты понимаешь, что это опасно, — ответил он, ложась на нее сверху.
— Нет, я боюсь не этого, — покачала головой Лили, а он тем временем схватил края одеяла и натянул его поверх головы, полностью скрыв их от посторонних глаз.
— За свой план? — спросил Марк, устроившись на ней сверху, и она обхватила его ногами за пояс.
— Нет, — помотала головой Лили.
Он расслабился, придавив ее всем телом.
— Тогда чего? — сонно произнес он, положив голову ей между грудей.
— Я боюсь... что не нажму на курок, — прошептала она.
Этот страх никогда ее не покидал. Она даже Кингсли об этом не говорила.
— В Африке ты уже это делала, — напомнил он ей.
— Да, но там был вопрос жизни и смерти. Я долгое время к этому готовилась, но чем ближе я к цели, тем больше волнуюсь. А что, если я туда проберусь, наставлю на него пистолет и оцепенею? — спросила она.
Лили почувствовала, как он вздохнул, а затем скользнул руками вверх по ее телу.
— Ты ничего не боялась. Помнишь? Ты прикрывала меня в пансионе. Мчась на задней передаче, пальнула в машину из ракетницы. Когда Иванов приставил тебе к горлу нож, ты сказала: «Сделай это». Я нисколько не боюсь. Лили, ты справишься, — напомнил он ей.
Лили нахмурилась.
— Просто я чувствую себя как-то иначе, — вздохнула она, не зная, как описать свои ощущения.
— Потому что ты впервые заставляешь себя делать то, что противоречит твоей природе. Для нас с Кингсли это часть нашей сущности; мы всю жизнь этим занимаемся, даже не задумываясь. Но ты... ну, дорогуша, я всегда тебе говорил. Это не твоё, — прямо сказал он.
Ей хотелось на него разозлиться за эту фразу, за то, что, по его мнению, она выбрала неверный путь. Но когда его руки вновь пробежали вниз по ее телу и подхватили под бедра, ей пришлось признать, что он прав. Убийство никогда не входило в ее планы. Лили всегда отказывалась от заказных убийств, хотя ей не раз предлагали, а иногда даже просили. Ну почему она не может быть такой, как эти парни? Она делала всё тоже, что и они. А иногда и кое-что покруче — Кингсли никогда не ловили и не пытали, никогда не протыкали ему руку ножом. Даже Марк в конце концов признал, что она способна за себя постоять и ничем не хуже их. Что она им ровня. Тогда почему для них это так легко?!
По мере того как Марк все сильнее прижимал ее к матрасу, а его дыхание становилось все ровнее, у нее возникла другая мысль. А что, если он ошибается? Лили вспомнила, как нашла Кингсли в Таиланде, лежащим в той ванной, укуренного до бессознательного состояния. Вспомнила, как от нее сбежал Марк, как он сторонился близких отношений. Вспомнила о пьяных загулах Кингсли и его тщательно продуманном беззаботном внешнем виде. Вспомнила о вспыльчивости и диктаторских замашках Марка.
Может, на самом деле им было совсем не легко. Может, со временем им стало проще убивать, а потом мастерски скрывать свою нервозность.