Не по совести
Шрифт:
Она умышленно не называла имени Владислава, прекрасно зная, как на это отреагирует дочка. Холод надеялась «подкупить» дорогую Диану полюбившейся ей красивой сестрой. В принципе, это сработало. Постепенно переставая хныкать, маленькая капризная девочка наконец согласилась с таким вполне приемлемым ее детскому мозгу заманчивым предложением, лишь бы только побыстрее уехать из этого ставшего страшным нехорошего места.
Именно эту новость и стремилась передать сейчас Холод родному отцу своей маленькой дочки. Поэтому и пыталась настойчиво дозвониться, не смотря на то, что мужчина с кем-то продолжительно разговаривал. Наконец, тот ответил дружелюбным приветствием, которое ему удалось из себя «выдавить» с огромным трудом из-за свалившегося на него сегодня несчастья. Не отвечая подобной любезностью,
– Она согласилась.
– Извини, что? Я не понял?
– не сразу сообразил Владислав, что пыталась ему сказать дорогая возлюбленная.
– Девочка не возражает, чтобы к вам переехать, - уже более доходчиво пояснила не превзойденная по красоте девушка, - я думаю, надо действовать быстро, пока она не вознамерилась передумать. Приедем, освоится, а там постепенно привыкнет. Маленькие дети быстро со всеми свыкаются.
– Да, это верно, - согласился мужчина, почувствовав, как в его телефоне вновь настойчиво пробивается параллельная линия, - я непременно за вами заеду, но несколько позже. Я сейчас очень занят: у меня случились крупные неприятности.
– Что-то с детьми?
– спросила красавица первое, что подсказала ей чувствительное материнское сердце.
– Да, - искренне удивился мужчина, не предполагая, как собеседница могла точно-так угадать, какие на него свалились несчастия, - Дамиру жестоко избили, и она сейчас находится в детском травм-пункте. Ну, все. Я отключаюсь.
– Да-да, конечно, - трепетно разрешила Азмира, сочувственно причитая, даже когда линия отключилась, - Господи, неужели? Такая безобидная девочка, и за что только с ней обошлись так жестоко?
– Диана, давай быстрей собирайся!
– прокричала она в комнату дочери (сама в тот момент находилась на кухне), - Дамира попала в больницу, и мы едем ее навестить!
Они стали незамедлительно собираться, а бизнесмен тем временем принял звонок от своей восхитительной секретарши.
– Катюша, позвони немного позже, - начал он сразу, не подозревая, о чем та пыталась ему сообщить, предположив, что девушка будет в очередной раз склонять его на свидание, - у меня сейчас много дел, и я никак не могу разорваться.
– Но, Владислав Александрович (что означало только одно – рядом находится кто-то из посторонних), приехал долгожданный подрядчик. Он намерен разговаривать по поводу продления нашего с ним сотрудничества. Он очень спешит и говорит, что если мы не откликнемся на его предложение, то у него уже есть другие не менее значимые и более выгодные объекты, и к нам он заехал постольку-поскольку, потому что работает с нами давно и только по этой причине продолжает сотрудничать, терпя, при том, большие убытки.
– Катенька, скажи ему, что если через час я не приеду, то пусть поступает так, как подскажет ему его совесть. Я же сейчас никак не могу отвлекаться от свалившихся на меня неприятностей, но обещаю, что как-только их хоть чуть-чуть разгребу, сразу же выдвинусь в нашу контору.
На этом разговор закончился по обоюдному согласию с секретаршей. Холод стал лихорадочно размышлять, что на этот момент для него важнее всего. Контракт с подрядчиком был конечно же очень важным, поскольку именно эта организация обеспечивала основной приток капитала в их строительную компанию. В условиях жесткой конкуренции рынка найти второго такого ответственного и обладающего всеми необходимыми техническими навыками профессионального компаньона было достаточно сложно, однако, возможно. Поэтому зацикливаться на этом вопросе предприниматель не стал. С другой стороны находилась его только-что появившаяся маленькая дочурка, которая почем-то сразу стала относиться к нему с недоверием, если не сказать больше – с пренебрежением. Заслужить расположение к себе этой малышки было для него первостепенной задачей и сбрасывать ее со счетов он, конечно, не собирался, тем более что она согласилась к нему переехать. Но и в этом случае можно было особо не волноваться, так как Азмира уверила, что они непременно потерпят, пока он будет навещать пострадавшую дочку. Хотя, мужчина уже успел убедится, что расположение и настроение его маленькой девочки меняется чаще, чем погода в осеннее утро, и такая уверенность в ее
Быстро «прокрутив» в своей голове все эти мысли, Холод уверенно вывел машину на прямое направление к детской больнице. Он прибыл туда через каких-то двадцать минут, следуя самым коротким путем от их многоквартирного дома, расположенного на «Рабочем поселке». Возле реанимационной палаты, куда поместили их дочку, уже находилась Карина, прибывшая вместе с сыном Кириллом. Все последнее время, после случая с ДТП, он находился под ее непрерывной опекой и никуда не отлучался из дома без ее, к тому, разрешения. Как нетрудно представить, после тех трагических недавних событий, в результате которых погиб человек, передвигаться по городу самостоятельно – такой привилегии парень лишился. Он, конечно же, был уже совершеннолетний и легко мог попрать указание матери, но в этом случае ему, не имеющему дохода, пришлось бы идти работать, а делать это ленивому юноше – страшно, как не хотелось. При-всем при-этом, не следует забывать, что он еще никому не сказал про тот огромный долг, что образовался у него перед главным бандитом Ивановской области. Все глядели друг на друга с нескрываемой неприязнью, прекрасно понимая, что их объединяет в эту минуту только общее горе.
Вот в таком негодующем друг на друга составе и собралась эта некогда крепкая и дружная во всех отношеньях семья, когда в коридоре больницы показалась Азмира со своей маленькой дочкой.
Глава XXXI. Недружелюбная беседа с Зариповым
Не обращая внимания на реплику своего необычного оппонента, Андрей обозначил перед ним совсем другое направление интересовавшей его проблемы. Упершись в стол хозяина кабинета обоими кулаками, он придвинул к его физиономии свое лицо почти-что вплотную и хриплым голосом, не теряя, при этом, вежливой интонации, грозно промолвил:
– Меня таланты Вашей подопечной, Мурод, совершенно не интересуют. Я частный детектив из одного провинциального городка (умышленно избегая своей связи с полиций), где Ваша подопечная совершила наезд своим большим внедорожником на маленькую шестилетнюю девочку. Если Вы мне поможете ее отыскать – обещаю, я не буду передавать Вас в руки правоохранительных органов, как ее соучастника. В противном же случае – сами должны меня прекрасно понять – я ничего не смогу для Вас сделать.
Зарипов, как это принято говорить: «был стрелянный воробей», поэтому не очень-то напугался приведенных сыщиком доводов. «Осветив» свое лицо без какого-либо сочувствия наглой беззаботной усмешкой, он безропотно стал разъяснять:
– Вы меня, гражданин, не пугайте. Я Вас нисколечко не боюсь. Поверьте, я пуганый. Что же касается интересующей Вас особы, то с ней я не сплю, и сказать, где ее «носит» в свободное время, которое, кстати, у нее постоянно, сказать не могу, а в принципе, лично Вам и не обязан. Так что собирайте свои ножки в ручки и проваливайте из моего кабинета, да желательно побыстрее, не то уже я вызову сотрудников правоохранительных органов, и вот тогда: не поздоровится в этом случае Вам.
Как это не покажется удивительным, но продюсер со своей очевидной принадлежностью к узбекской национальности говорил совсем без акцента, словно родился в России. Его пламенная речь была совсем недвусмысленной и явно свидетельствовала, что сотрудничать, он убежденно не собирается. Холод на мгновение наполнил и без того красное лицо яростным гневом и задышал так глубоко, что являло вполне очевидным, что он едва сдерживался, чтобы не набросится на этого уверенного в своем превосходстве наглого человека. Большого труда стоило ивановскому оперуполномоченному удержаться от того, чтобы не начать немедленно избивать бессердечного оппонента. Однако, основная его цель была не та, чтобы загреметь в какое-нибудь московское полицейское отделение, а выполнить более важную миссию. Поэтому, пусть и с трудом, но он все-таки успокоился, придав своему внешнему виду некоторую неловкость и, по возможности, стал любезно прощаться: