Не по совести
Шрифт:
Второй – Михайлов Алексей Борисович, имевший преступный псевдоним Слон, полученный им из-за его огромного роста с мощным телосложением. Имея накаченное сильное тело, он обладал крупной обритой на лысо головой, в которой совершенно не ощущалось наличие разума – про таких людей обычно принято говорить: бездумный, словно торпеда. Именно такими характеристиками и обладал этот двадцатипятилетний мужчина, на вид выглядевший тридцатипятилетним. Такое впечатление обуславливалось еще и округлой формы смуглым лицом, «изъеденным» старившими его морщинами, где взгляд серых глаз был наполнен тупостью, выражавшей полное доверие всему, что делал его более умный товарищ. Остальные отличительные черты
Азмира не успела даже еще приблизиться к своей двери, ведущей в ее отдельное помещение, как в комнату, отталкивая и так шатающегося папашу, ввалились эти два, без сомнения преступных, субъекта. Отец в это время как раз говорил:
– Дочка! А водку? Ты что, разве забыла?
– В сторону, мерзкий «бомжара»! – крикнул Костя, именуемый, кроме этого, киллер, небрежно ударив хозяина в грудь. – «Пшел» прочь, вонючая «гнида»!
Мужчина, потеряв равновесие, засеменил своими маленькими ногами, пытаясь все же его сохранить, но так и не смог этого сделать и завалился на спину, грузно плюхнувшись на пол.
– Азмира, беги! – только и успел крикнуть он, но было уже достаточно поздно.
Тагиева хоть и бросилась бежать к своей комнатушке, но сделала это скорее машинально, чем надеясь спастись: она прекрасно понимала, что никакие фанерные преграды не смогут удержать двух обезумивших и свирепых людей. И действительно, не успела она ухватиться за ручку, как ее прихватил за руку Беркутов и, сильно дернув, бросил на обоссанный папой диван. Сам тут же последовал следом, чтобы попытаться девушку обездвижить. Она, успев на съемной квартире переодеться в обычную, удобную в повседневной жизни, одежду, включающую в себя клетчатую рубашку, кроссовки и джинсы, отчаянно сопротивлялась, не подпуская к себе настойчивого незнакомого ей человека, пиная его ногами и махая перед собой руками.
– Слон, ты чего встал словно тот пень?! – крикнул он, призывая подельника. – Давай помогай! Видишь: «сучка» разбушевалась, и один я не справляюсь!
Михайлов, оправдывая сравнение его с бездумной торпедой, получив четкое указание, тут же бросился на помощь товарищу и, перехватив энергично трепыхавшиеся прекрасные ноги, бывшие для него, будто те спички, приподнял девушку вниз головой, развернув таким образом, чтобы перед ним оказалась ее будоражащая взгляд «аппетитная», упругая задница, лицом же развернув к более разумному Константину. Тот присел на корточки, и их глаза встретились, оказавшись друг против друга. Увидев направленный на нее безжалостный, наполненный гневом, горящий яростью, взгляд, Азмира вмиг замерла, испытав неподдельный, наполненный страхом, ужас.
– Ты чего ерепенишься? – было первым вопросом, с которого начал беседу непрошенный гость. – Так-то ты встречаешь гостей? Я же вдруг почему-то думал, что здесь мне предложат чашечку чая? Так, как?.. Говорить будем спокойно?.. Или же мой бравый напарник «вырубит» тебя на какое-то время, затем мы отнесем тебя в наше скромное логово, где обязательно изнасилуем, а потом будем страшно пытать, где результат все равно будет один: ты сделаешь то, что нам нужно. Так что мне ему сказать?.. Отпустить
– Отпускай, – срывавшимся от испуга голосом проговорила Азмира, интенсивно при этом хлопая невероятно прекрасными глазками, – я буду вести себя совершенно спокойно и выслушаю все, что вы сейчас хотите мне предложить.
– Ну, вот и отлично, – сделал свое заключение Беркутов, подавая знак большому подельнику, чтобы тот поставил девушку на пол.
Глава II. В квартире Тагиевых
– Алло, милиция (в 2012 году еще не привыкли называть этот орган полицией), – послышался из коридора скрипучий голос Елизаветы Ивановны, – на нас напали! Приезжайте скорее!
Очевидно, на том конце связи у старушки стали спрашивать ее имя, так как она начала называть свои полные данные.
– Слон, глянь, чего там творится! – крикнул громким голосом Беркутов, для себя вдруг осознавший, что ситуация может выйти из-под контроля, – если надо – убей!
Михайлов, не раздумывая, бросил девушку на пол, сам же стремительным шагом направился к Аристарховой. Та только успела произнести свои фамилию, имя и отчество, как перед ней возник звероподобный, огромный детина, который, глядя на будущую жертву ожесточенно-суровым взглядом, не предвещающим ничего более или менее хорошего, одновременно схватил ее за руку, удерживавшую возле уха сотовый телефон, и медленно, но уверенно стал ее отстранять, отводя от головы в правую сторону.
– Не надо, – выпучив бычьи глаза, сказал верзила полу-ласковым тоном, но с выражением неподдельной жестокой уверенности, – не стоит так рисковать.
Из трубки в это время слышался вопрошающий голос, плавно переходящий на крик:
– Адрес?! Говорите Ваш адрес?!
Но ответа на этот вопрос, как не составит труда догадаться, принявший вызов дежурный не смог дождаться по вполне понятным причинам. Михайлов, отобрав у бабушки телефон, снял с него заднюю крышку и, извлекая сим-карту, предусмотрительно смял ее пополам. По всему было видно, что эти действия он совершал никак не впервые, проявляя в этом деле большую смышленость, шедшую вразрез с впечатлением от его внешнего вида. Выведя средство связи из строя, широко расставив пальцы и немного их изогнув, будто хотел ухватить великовозрастную хозяйку за голову, Слон приподнял кверху невероятных размеров ладонь, после чего, вероятно посчитав, что для пущей убедительности необходимо сопроводить свои жесты словами, выпятил вперед нижнюю челюсть и, подтверждая, что настроен очень серьезно, промолвил:
– Смотри, старая! Я вот тебе… ужо!..
В тот же миг огромный верзила заметил поднявшегося с пола отца «плененной» его товарищем девушки. Он привстал после падения и, забившись в угол возле одной из кладовок, трясся не только от страха, но еще и с похмелья. Его тело ходило ходуном до такой степени, что создавалось впечатление, что его вот-вот «стебанет».
Продолжая придавать себе еще большее сходство с огромной гориллой, Алексей – тот, что Борисович – направился в его сторону и зловещим голосом произнес:
– Ты чего здесь «колбасишься», словно осиновый лист, в «роговой отсек» захотел?
Это было последнее, что услышал от нежданного гостя хозяин одной из комнат этой небольшой коммуналки перед тем, как окончательно «провалиться» в припадок. Мгновенно! Его словно бы что-то подняло почти на метр от места, где он стоял и швырнуло на пол с такой силой, что было непонятно, как он в результате на себе ничего не сломал; глаза закатились, выставив на всеобщее обозрение только белки; а тело затряслось так энергично, будто кто-то пытался прорвать его внешнюю оболочку и «выйти» наружу; изо рта показалась густая пена.