Не под пустым небом
Шрифт:
…В свой двадцать третий день рождения я проснулась под музыку колёс… под такой весёленький рок-н-ролл где-то между Москвой и Львовом… в вагонное окно светило яркое, праздничное солнце…
Это был замечательный день рождения. Я ехала одна на боковом месте. За весь день я не сказала никому ни слова. Это так приятно – молчать и не произносить слов, без которых можно обойтись. Смотрела в окно, изучала карту Львова и писала стихи про Киев.
Как вечер – так и вспомнится: ХолмыВо Львов приехала вечером. Это был день моего рождения, мне нравилось, что я его отпраздновала в поезде, под стук колёс, одна, и вот, сделала себе подарок – новый город, о котором давно мечтала. Неожиданно нашлось место в гостинице, хоть и не в номере, а в холле, койка-место за рубль, но какая разница? Я оказалась одна в этом холле. Выбрала место у окна. В окно светила полная луна… На столике посреди холла стоял букет садовых ромашек, я его перенесла к себе на тумбочку – всё-таки у меня сегодня день рождения! И сладко уснула…
Утро. Кафедральный костёл. Набит битком. Очень много молодёжи. Звучит орган… И когда настал кульминационный момент службы, все люди, бывшие в костёле, упали на колени. Все, как один! И только я одна стояла посреди костёла, как соляной столб! Я ещё никогда не опускалась в храме на колени. Хотела – но не могла…
Три дня я бродила узкими львовскими улочками, блуждала около цирка, но здесь, как и в Питере, сезон был закрыт… а я всё ходила вокруг, представляя: вот, по этим улицам ходил Мой Клоун… он любил Львов, и я теперь тоже любила его… И везде, повсюду, грохотали красные трамваи…
Я часто заходила в костёлы, удивляясь тому, что в костёлах мне нравится ничуть не меньше, чем в православных храмах. Я ещё не знала в то время, что среди моих предков были католики, но душа моя чувствовала это. Мне безумно нравился орган… При первых же его звуках моя душа улетала очень далеко… Звуки органа – лучшее доказательство присутствия Божия в этом мире…
А потом я уехала в город Рахов. Почему именно в Рахов? Не знаю, захотелось.
Я решила, что это – именно то место, где козы и куры бродят по улочкам…
Ехала на автобусе, долго…
Приехала глубокой ночью. Вышла из автобуса. Кромешная тьма – ни одного фонаря! И страшный шум – как будто где-то совсем рядом военный аэродром,
Своих попутчиков я спросила: где тут можно переночевать? Мне указали на домик со слабо мерцающим окошком… Я постучала. Мне открыли. Старушка в белом платочке со свечкой в руке.
– Вот, опять электричество отключили! – ворчала она. – Ты на сколько?
– На две ночи, бабушка.
– Ну, проходи.
Она постелила мне на высокой железной кровати, под лампадками. Я думала, что не усну под этот аэродромный шум – но мгновенно уснула…
И так же, как ночью шум за окном меня убаюкал, так же утром он меня и разбудил.
– Что это так сильно шумит, бабушка?
– Как что? Тисса! Речка наша.
Тисса, бурная и мутная, неслась под самыми окнами… Неширокая река, бегущая с не очень высоких, но крутых Карпатских гор, имела угрожающий вид, она была похожа на зеленоватую тигрицу…
Городок был маленький и ничем не примечательный, но я с удовольствием обошла его весь. Вокруг зеленели Карпаты, Тисса текла по ущелью, городок расположился вдоль бурной и шумной реки. Нет, это была не та деревенька, о которой я мечтала, это был именно городок. Маленький храм, беленький, как яичко, прилепился у самого подножья горы.
Я зашла в эту беленькую церковь. Внутри – ни души. Ни священника, ни прихожан. Звучал орган… И в высокие узкие окна струилось жёлтое солнце… Эти солнечные потоки были похожи на сияющие органные трубы… А потом запел женский голос. Чистый, высокий… Так, может, поют только ангелы в раю… И что-то случилось во мне. Чего раньше никогда не случалось. Я заплакала и упала на колени…
(Я вспоминаю ту минуту – как одну из лучших минут моей жизни: минуту очень большого счастья и глубочайшей веры, слияния моей души с чем-то Надмирным…)
Утром, в воскресенье, я опять пришла в этот храм. В воскресение он был полон. Я отстояла службу, меня удивило сочетание православных и католических мотивов, я узнала, что храм называется униатским. Мне понравилось тут.
Потом я вышла во двор, обогнула храм и стала подыматься в гору. Здесь была высокая трава и множество пёстрых цветов. Такая цветущая гора… И вдруг я увидела крест. Большой деревянный крест лежал посреди цветов на горе… И в тот миг мне показалось, что эта гора – Голгофа, а крест – тот самый, на котором был распят Христос…
И я поняла, зачем я приехала в этот городок. Услышать ангельское пение и увидеть Крест на цветущей горе…
А дальше был Хуст. Да простят меня хустяне, но не нашла я в этом городе ничего, из-за чего мне бы захотелось остаться. Хотя бы на день. И тогда я вернулась на автобусную станцию и, подойдя к окошку кассы, попросила молоденькую кассиршу:
– Пожалуйста, продайте мне билет до такого места, где бы куры и козы паслись прямо на улице…
Она испуганно глянула на меня:
– Не знаю я никакого такого места!
– Не может быть, – не поверила я ей. – Должно же быть в этих краях такое место.
– Да что вы ко мне пристали! Что вам нужно?
– Та езжай с нами, дивчино! – окликнула меня краснолицая тётка с большой корзиной, стоящая за мной в очереди. – Бери билет до моего села! Там тебе будут и куры, и гуси, и всё, что душа пожелает!
Покупаю билет. Набивается полный автобус. Тётки едут с базара, нахваливают каждая свою деревню.