Не потерять себя
Шрифт:
– Погоди, сынок. Дай я хоть до конца разденусь и обувь сниму.
Через минуту Екатерина Матвеевна приблизилась к сидящему на коленях у коврика сыну. Перед ней открылась целая баталия. Белые пешки в плащах-фантиках от конфет стремительно наступали на позиции чёрных фигур. Два белых офицера сидели на конях, держа пики (карандаши) наперевес. А им навстречу выкатилась артиллерия чёрных (деревянная коробка, на которой синим пластилином были вылеплены пушки). А рядом высилась горка ядер из пластилина зелёного цвета. Пластилин был везде: им закреплялись плащи на пешках;
– Сынок, а откуда у тебя пластилин, и так много? – удивилась женщина.
– В садик привезли целую коробку, вот мы с Петькой и взяли домой поиграть, – легко признался Даня.
– Ну, ты, конечно же, спросил разрешения на это у Марии Яковлевны?
– Нет. Да завтра же я всё верну!
Екатерина Матвеевна молча повернулась и пошла к столу разбирать продукты.
Данька почувствовал, что мама чем-то недовольна, но не понял причины.
– Мам, тебе не понравилось?
Женщина молчала.
– Мам, – протянул мальчик, подскочив к столу и дёргая за мамин рукав.
– Даня, ты поступил нехорошо, – наконец произнесла Екатерина Матвеевна.
– Почему?!
– Ты унёс, практически украл то, что тебе не принадлежит. Пластилин привезли в садик, чтобы играли все дети, а ты забрал его себе домой, – строгим голосом пояснила мама. – Завтра же отнеси его назад и никогда так больше не делай!
Даня погас: «Неужели я – вор?! Нет, этого не может быть!» На душе у мальчика стало так тягостно, что он не смог сдержаться – подбежал и ткнулся хлюпающим носом в мамино плечо. Та обняла его и привлекла к себе:
– Прости меня, я погорячилась. Ты ведь не хотел поступить нечестно? Ты просто не подумал. Но завтра отнеси пластилин в садик, – напомнила мама.
– Конечно, отнесу, мама, – горестно хлюпнул носом пацан.
– Ну что, поиграем у тебя сегодня после садика? – подбежал к Дане его друг Петька, как только тот появился в саду.
– Не… Петь, не поиграем, – протянул мальчик грустно.
– Почему? – не понял Петька.
– Пластилин привезли в садик для всех, и забирать его отсюда нельзя.
– Но ведь мы только поиграть!
– А остальные как же? Если каждый возьмёт поиграть, то в саду ничего не останется.
Затем Даня вытащил из кармана круглый шар, слепленный из всего разноцветного пластилина, который мальчик брал домой, и положил его в картонный ящик, не глядя на друга.
Друзья и беззаботные игры отвлекли Даню от грустных мыслей, и он, растворившись в стайке галдящих ребятишек, вскоре позабыл обо всём.
Было ещё совсем светло, когда мальчик вновь оказался в своём дворе, возвращаясь домой. Он постоял у подъезда, немного понаблюдав за тем, как гоняют мяч соседские ребятишки. Но, вспомнив, что он должен до прихода мамы убраться в их комнате, повернулся к входной двери.
В следующий момент его внимание привлекла какая-то смятая розово-синяя бумажка. Даня сначала толкнул её ногой, а потом поднял. Когда он развернул комок и медленно прочитал крупные буквы, то не поверил своим глазам –
В первый момент мальчик метнулся в подъезд с целью вернуть деньги тому, кто их потерял. Но в подъезде стояла гулкая тишина.
«Нужно отдать его маме, – решил пацан, – она разберётся, что с ним делать».
Даня уже стал подниматься по лестнице, как вдруг в его сознание вкралась лукавая мысль: добежать до хозяйственного магазина, в котором был отдел «Игрушки», и купить там коробку пластилина, стоившую (он теперь это знал точно) всего тридцать копеек! Но затем он решительно отогнал от себя эту идею. Придя домой, мальчик принялся за уборку. Но, когда стал собирать шахматные фигурки, лукавая мысль вернулась опять.
«Я ведь не украл эти деньги, а нашёл! Куплю только коробку пластилина, а остальное отдам маме!»
Даня не побежал, а полетел сломя голову на улицу. Мигом проскочив парк и сломанные карусели, он оказался у большой стеклянной витрины хозяйственного магазина. Повернув к входу, он внезапно остановился как вкопанный. У ступенек на деревянной самодельной каталке сидел безногий солдат – калека в застиранной гимнастёрке. На его груди теснились боевые награды. А перед ним прямо на асфальте лежала форменная фуражка бойца, в которой поблёскивало на свету несколько медных монет. Люди поднимались по ступеням поодиночке и парами, не замечая солдата, словно бы его там и не было.
Мальчик будто прирос к земле. Двигаться дальше он был не в состоянии. Всё его внимание было приковано к покалеченному войной молодому мужчине. Наконец, решившись, он шагнул к нему.
– Дядя, это тебе, – протянул он свой рубль калеке.
Взгляды бойца и паренька встретились. После некоторой паузы солдат, глотая комок, подступивший к горлу, спросил:
– Тебя не будет ругать мама, пацан?
– Нет, – решительно потряс головой Даня, – не будет.
Через мгновенье он уже вновь оказался в сквере, торопясь к своему дому.
Мама вернулась с работы, как всегда, поздно. Когда она вошла в комнату, сын молча сидел на ковре, расставляя на нём нехитрые игрушки.
– Как хорошо, что ты пришла, мама! – подхватился навстречу женщине мальчик.
– Ты скучал по мне? – спросила мама и улыбнулась.
– Конечно!
– А смотри, что я тебе принесла, – достала она какой-то свёрток из сумки, развернула его и подала сыну.
Это была коробка пластилина.
– Ой, спасибо, мамочка! – бросился обнимать свою маму Даня.
Весь оставшийся вечер до отхода ко сну он рассматривал картинки зверушек на вложенном в коробку листке и вдыхал пьянящий аромат разноцветных пластинок, не решаясь к ним прикоснуться и нарушить нанесённый на них трафарет.
– Привет, Петька, мне мама пластилин подарила! – радостно сообщил последнюю новость Даня, как только они встретились с другом в детском саду.
– Здорово! – восхищённо позавидовал Петька.
– Приходи ко мне играть после садика.
– Не могу, – протянул друг, – бабушка заболела. Надо за ней поухаживать, пока мама на работе.