(не) Предал тебя

Сорока Кира

На следующий день привозим домой Ваньку. А ещё через пару дней я отправляюсь в пансион Соболева В.С.

Глава 40

Ева

– Завтрак! – кричит мама из кухни.

Выбегаю из комнаты и несусь по лестнице вниз уже с рюкзаком и спортивной сумкой. Сев за стол, смотрю на пустеющий стул Тима. Он снова на сборах, но должен скоро вернуться. На носу Новый год.

Быстро наворачиваю кашу, и

мама укоризненно качает головой.

– Не торопись так. У меня утренняя встреча отменилась, до школы тебя подброшу.

– Да я дойду, – говорю с набитым ртом. – Что я, маленькая, что ли?

– Не маленькая, – в её глазах появляется грусть. Она вздыхает. – Вы у меня очень взрослые. Непозволительно взрослые, кстати, – усмехается. – Как занятия в новой студии? Когда можно прийти посмотреть твоё выступление?

– Ты правда этого хочешь? – спрашиваю немного настороженно.

– Ну конечно, – протянув руку, гладит меня по голове. – Очень хочу. И со временем сейчас посвободнее.

Но мама лукавит, говоря об освободившемся времени. Сейчас она практически живёт на две семьи, помогая Борису с его маленькой сестрёнкой.

С тех пор, как уехал Дамир, прошёл уже месяц. От мамы я узнала лишь крохи информации. Просто знаю, что он теперь учится в какой-то закрытой школе. Там же и живёт. На этом всё. Но мне ничего больше и не нужно. После его слов о том, что я для него умерла, его отъезд стал для меня лучшим исходом.

Доедаю кашу и, задумчиво моя за собой тарелку, наконец решаюсь сказать.

– Мам, если ты действительно хочешь посмотреть моё выступление, то в выходные будет небольшой концерт.

– Ооо, супер! Я приду. Когда именно и во сколько?

– В субботу в шесть вечера.

На секунду она задумывается, потом кивает.

– Да, смогу. Приду с удовольствием!

Уже через пять минут садимся в её машину.

– Я звонила папе, – стараюсь говорить небрежно. – Хотела узнать, не приедет ли он на Новый год.

– И?

– Нет, не приедет.

– Ясно... Как он? – спрашивает она ровным голосом.

– Неплохо, – пожимаю плечами.

На этом всё. Добавить мне больше нечего.

Папа не только ушёл от мамы, но и отдалился от нас с Тимом. Виню ли я во всём по-прежнему маму? Определённо нет. Отец мог бы не улетать в Китай и всё ещё быть где-то рядом, присутствовать в нашей жизни. Но он будто бы этого и хотел – отгородиться от всех нас и заниматься лишь своей жизнью. По-человечески я его понимаю. А как его ребёнок – нет.

В телефонном разговоре, который длился минут пять от силы, я успела сказать отцу про балет. Ведь я вновь занимаюсь именно балетом... Мы с Полиной смогли попасть в одну группу, в которой работают с любителями, но преподают классический балет. Правда, мы с ней всё ещё продолжаем тренировки и в произвольном стиле.

Отец как будто меня не услышал. А ведь он так мечтал

когда-то видеть меня балериной... Или мне просто так казалось?

Мама останавливается возле школьных ворот и смотрит на часы на своём запястье.

– Ну вот, теперь ты опаздываешь, да?

Невольно получается виноватым тоном...

Рюкзак у меня на коленях. Быстро сгребаю свою сумку с заднего сиденья. Сегодня после уроков я не иду домой. Нужно быть в студии – у нас репетиция предстоящего концерта. Новогодняя тематика, конечно.

До каникул всего два дня. До концерта – четыре. Тим должен вернуться завтра-послезавтра.

– Нет, не опаздываю, – успокаивает меня мама. – Наоборот! Слежу, чтобы не опоздала ты.

– До звонка ещё пять минут. Так что, спасибо! – с улыбкой чмокаю её в щёку.

Тянусь к дверной ручке и почти уже открываю её, когда замечаю нечто невероятное. Я вижу в окно человека, которого не должно здесь быть! Замираю...

Дамир...

Парень идёт мимо нашей машины. Мелкий снежок сыпется на его волосы, скользит по пуховику.

По моему телу проходит волна дрожи. Я сажусь прямо, не в состоянии открыть чёртову дверь.

– Ева, всё в порядке? – спрашивает мама.

Её взгляд цепляется за спину Дамира, который уже прошёл в ворота школы.

Господи... Что он здесь делает?

– Там... там... это... – запинаюсь я. Потом сглатываю ком в горле вместе с нерешительностью. – Там брат Бориса. Я думала, его отчислили.

– Отчислили, – кивает мама. – А теперь восстановили, учитывая обстоятельства.

– Какие обстоятельства? – мой голос невольно дрожит.

– Он не был виноват в том инциденте. Он ничего не поджигал. Весь последний месяц Боря бился за то, чтобы следствие сняло с Дамира обвинения. Благодаря его стараниям нашли и поджигателей, и заказчиков. Так что, Дамира наказали несправедливо.

– И кто заказчик?

– Неважно, – мама как-то неоднозначно ведёт плечом.

Последний месяц она старательно избегала упоминать младшего брата Бориса. Я тоже. И она точно видела, что я не хочу о нём говорить. Хотя я уверена, что мама осведомлена и о наших отношениях с Дамиром, и о том, что они закончились.

Просто... Просто у нас с мамой нет такой близости, чтобы я плакала ей в плечо и рассказывала о своей боли и потери. Потери любимого человека.

Ведь я всё ещё его люблю. Хотя боюсь до ужаса. И его, и всех его друзей. Дамир лишь немного окунул меня в свой мир, но мне там совсем не понравилось.

Хозяйка сгоревшего здания попала в психиатрическую клинику. Не выдержала такого стресса. Она с трудом пережила тот первый поджог. И вот снова...

Участвовал Дамир в поджоге или нет, уже не имеет значения. Он знал, что я в студии. Ведь именно туда за мной и пришли. Из-за его предательства мы с Полиной могли серьёзно пострадать.