Не предавай меня!
Шрифт:
Юлька достала толстую тетрадь, открыла где-то посередине и начала писать. Вот уже два года, как она поняла: дневник – лучший друг.
Анюта тоже не спала в эту ночь. Она почти разобралась с Юлькой. Точнее, если бы не Вершинин, разобралась бы совсем. А потом Юлька куда-то пропала. Володька с Листовским её везде искали, и Артём был очень расстроен. Володька. Анюта улыбнулась в темноту. Володька и был причиной её бессонницы. Она лежала и вспоминала их танец, его шутки, остроты и свои, в общем-то, удачные ответы… Володька был потрясающий! Теперь уже безо всяких. Ровесник? Ну и что?
Не спал и Артём. Он сидел за столом и писал Юльке письмо. Он писал о том, что его покоробило, что она танцевала с Вершининым, к тому же он узнал от Лапочки, что Вершинин к Юльке неравнодушен. Он писал, что они с Володькой искали её и не могли найти. Артём отложил ручку. Юлька, Юлька, где ты была? Неужели с этим Вершининым? Нет, он был в зале, но вот всё ли время? Артём поручиться не мог. А если Вершинин проводил Юльку домой, а потом вернулся? Артём запустил тонкие пальцы в волосы. Юлька такая… он не мог подобрать слово. Она, как ветер: то ласковая, трепетная, как после ссоры с Анютой, то вдруг обдаст холодом, насмешкой, будто ушат холодной воды выльет. И не знаешь, как себя с ней вести. Никогда не знаешь, что ей придёт в голову. Зачем она пошла танцевать с Вершининым? Он, конечно, танцевал в это время с Алисой, а то бы… ну да, он танцевал, так она ж его в охапку сгребла! Он и сказать ничего не успел! Может, Юлька назло? Может, она и убежала, потому что обиделась? Артём скомкал почти законченное письмо и начал писать новое.
Алиса, как и Юлька, рыдала. Уткнувшись в подушку. Нельзя было разбудить родителей, они сразу вызовут «скорую», папа не терпит истерик. А ей просто хочется плакать. Ну почему всё так? Ну чем, чем эта дура Озарёнок лучше её? Алиса прообщалась с ней целый месяц – ну ничегошеньки особенного!!! Даже поговорить не о чем! А она её ещё пожалела! Не устроила ей бойкот после того, как Дёмины фотографии принесли с вылазки, а какой повод был! Надо же – тихоня! А с мальчиками одна в поход пошла и ничего! Чем они там только занимались, ещё не известно!
А этот «Осенний бал»…Она столько готовилась! Сама договорилась с Валентиной Сергеевной, чтобы их с Вершининым поставили ведущими и чтобы он не знал, что это она просила, и Валентина, молодец, понимающе улыбнулась и сделала всё как надо, и всё так хорошо было. Он её даже один раз после репетиции домой проводил, а теперь!!!
Ей на дискотеке Марфушина говорит:
– Чего ты бесишься? Он же с тобой тоже танцевал.
Тоже! А ей не надо, чтобы «тоже»! Ей надо, чтобы только с ней одной! Она ещё могла понять, когда он со своими одноклассницами танцует, но с Озарёнок…
Ну ничего! Она ещё покажет этой Озарёнок, как чужих парней отбивать! Пусть Юлечка на своей шкуре почувствует, что это такое!
Бессонница в 8 «Б», бессонница. Пишет дневник Юлька Озарёнок, мечтательно улыбается в потолок Анюта, мучается над письмом Артём. Алиса не может уснуть от злости; пьют пиво с ребятами из техникума Суманеева и Самойлова; Ганеев моет пол в подъезде – днём он стыдится своей работы; София с мамой припозднились на кухне, мама рассказывает что-то о новой начальнице, София хочет спать, но боится обидеть маму. Максик Гуревич, злой, потому что всё это правда,
И только Володька Иванов спит и видит, как рыжая девчонка, высокая и нескладная, с огнём вместо волос летит на белом коне, сверкая всеми своими фенечками, и кричит ему что-то радостное-радостное, и ему так хорошо, что он улыбается во сне.
Глава четырнадцатая
Забыть Листовского
На следующий день начались каникулы, и Жора действительно взял Юльку и Митю в Москву, хоть маме это не понравилось, Юлька видела, но дядя Лёша её убедил. Юлька смотрела в окно поезда на снег, на проплывающие мимо деревеньки и поля, вполуха слушала братьев, но не вникала в смысл беседы. Утром пришла смска от Артёма: «Доброе утро, Юленька. Ты куда вчера пропала?» Юлька чуть не грохнула телефон об стенку. Куда?! Ещё и совести хватает спрашивать!
Москва понравилась Юльке. Она была большая, гулкая, шумела проспектами, шептала маленькими переулками. Снег летел и таял на асфальте, но даже мёрзнуть Юльке нравилось. На холоде и в сутолоке московских улиц было проще и легче не думать о нём. Они ходили в Третьяковскую галерею, в Политехнический музей, в цирк на Цветном бульваре, сидели в кофейнях, где Юлька чувствовала себя совсем взрослой и значительной.
Жили у Жориного друга, и по вечерам там собиралась большая толпа бывших Жориных однокурсников, они пели песни под гитару, вспоминали студенчество и делали Юльке комплименты. Но, по большому счёту, никто не обращал на неё внимания. Только Митя спрашивал иногда:
– Чего-то ты грустная? Скучаешь, что ли?
– Нет, просто… – она помолчала. – Мить, а ты вот на дискотеке танцевал с Алисой. Она тебе нравится? Ты же говорил, что Марину любишь?
– Ну и… люблю… а она с Фёдоровым танцевала, что мне, стоять? А Алиса… ну она же мне никогда не откажет, – и Митя улыбнулся улыбкой, сводившей с ума полшколы. – Да и вообще… концерт вместе вели, ну и симпотная девчонка, почему бы не потанцевать? Тебе-то что?
– Так, просто интересно. А то она с ума сходит по тебе…
– Да ладно… ну, то есть… тем более тогда. Мне всё равно, а ей приятно.
Юлька больше ни о чём не спрашивала. Все парни как с другой планеты, понять их невозможно.
Московские каникулы прошли быстро. Юлька вернулась домой и в первый же вечер поссорилась с мамой.
– Ну как Москва?
– Хорошо.
– Где были?
– В Третьяковке, в Политехническом, в цирке…
– Понравилось?
– Да.
– Юлька! Ты так и будешь односложно отвечать? Ты же первый раз в Москве, так хотела поехать… Тебе что, не понравилось?
– Понравилось.
– Юлька!
– Мам, ну что? Ну Москва и Москва…
– Нельзя быть таким скучным человеком, таким равнодушным, таким…
– Каким? – закричала вдруг Юлька. – Каким таким? Ты не знаешь, какая я! Ты обо мне ничего не знаешь! Тебе только Настя нужна, тебе на меня вообще наплевать!
Лишь бы троек не было и не курила, да? Ну нет, нет у меня троек, довольны? Что вам от меня надо? Вам же всё равно, что со мной! А может, мне плохо! Ты же всё равно не заметишь!