(не) принадлежу тебе
Шрифт:
– Ты серьёзно?
– Ты заслужил! А мне нужно прийти в себя после эмоциональной качели, которая была у меня с самого утра…, - бросаю невозмутимо, возвращаясь к уборке на диване. Пусть знает, что каждая его обида, не сойдёт ему с рук легко.
– Ладно, - соглашается он как-то быстро. – Пиццу оставь, - сразу просит. – Со вчерашнего вечера ничего не ел…, - замечает словно, между прочим, и я понимаю, что наша ссора, моя пропажа и другие события дня действительно были для него непростыми.
– Может, закажем что-то
– Чего бы тебе хотелось? – уточняет Артур, извлекая телефон из кармана.
– Давай тайскую кухню…
Артур кивает и делает заказ. А я тем временем, убираю созданный беспорядок.
Как только диван освобождается мужчина падает в него, утягивая меня за собой и заключая в крепкие объятия. – Иди сюда, - говорит, прижимая к себе. – Я безумно скучал… Может домой поедем?Я отрицательно качаю головой.
– Разве что ты к себе, а я в свою квартиру!
– Камила…
– Я устала, Артур! – признаюсь. – Сегодня выдался нелегкий день, и я много переживала…
– Расскажи мне, что произошло? Как ты попала в руки Мохова, и как в этом всё оказался замешан Громов? Не причиняли ли тебе боль… Не обижали…
– Нет, Артур! К этому не дошло, благодаря Громову, - начинаю. – Я расскажу тебе кое-что, но ты должен пообещать, что не будешь вмешиваться или разбираться в этом…
– Хорошо. Обещаю, - говорит спустя длительную паузу. Видно понял, что по-другому никак.
– Я давно догадалась, что Громов и Даша встречаются, - говорю, и чувствую, как тело Артура напряглось. – Пыталась обсудить это с подругой, испугавшись, что он её обижает или к чему-то принуждает. Но Даша ничего не рассказывала, побоявшись, что я доложу всё тебе. Она очень просила ничего не говорить тебе, поскольку хочет сама во всём разобраться, и я думаю, что так и должно быть, Артур. Это её право. Тем более, ты обещал Громову, дать ему шанс, когда вы договаривались на отсрочку в три года…
– Заступаешься за него? – бросает недовольно.
– Ревнуешь? – не уступаю.
– Камила, тебе не стоит за это думать…, - сердиться.
– Мне приходиться, поскольку после того как Громов меня спас, я не могу находиться в стороне. Дай им возможность самим разобраться. Достаточно будет спросить у Даши, всё ли у неё нормально… Если твоя сестра не справиться, уверена, она обратиться к тебе за помощью, а пока… Ей нужно время, - прошу, устало выдыхая. – Ты знаешь, я говорила с Громовым о тебе… И пускай он ничего не рассказал о тебе стоящего, поскольку как оказалась у вас есть какая-то «дружеская солидарность», всё же, за всё время нашего общения, он так же, ни разу не сказал о тебе ничего неуважительного!
– И что же ты говорила с ним обо мне?
– То, что интересовало, - уклончиво.
– И что тебя интересует?
– Я была на тебя обижена! Когда Громов сказал что позвонит к тебе чтобы ты меня забрал, я воспротивилась, и это повлекло за собой много вопросов! В общем…Мне просто хотелось знать причину, почему ты так ненавидишь детей…
– Я их не ненавижу, - возражает. – Просто, пока не воспринимаю никак, поскольку не сталкивался с этим и не знаю чего ожидать.
– Возможно. Но, всему есть объяснение…, - не уступаю, вспоминая о подсказках Громова. – Возможно проблемы в прошлом… Тяжёлое детство. Расскажи мне, о себе…
– Хитрюга! – бросает Артур, явно понимая, откуда растут ноги. Но самое главное, что он ни в чём не винил Громова, спокойно воспринимая мой рассказ, и убеждения.
Возможно между его дружбой с Громовым, ещё не всё потеряно?
Иногда, гордым и сильным – нужно немножечко помочь, чтобы заставить их сделать первые шаги навстречу!
– У нас совместный ребёнок, пора уже и узнавать друг друга, - не отступаю. – Расскажи мне о своём детстве, а я расскажу о своём.
– Ну, если только ради этого, - шутит, ухмыляясь, а затем на мгновение замолкает, взяв меня за руку. Наши пальцы переплелись, и большой палец Артура, начал слишком активно водить по моей руке. Я поняла, что он нервничает. – На самом деле нечего рассказать…Хорошего.
– Расскажи плохое, - настаиваю, и он тяжело вздыхает.
Крепкий орешек.
– Ладно, - отступает.
– Мы жили бедно. Очень бедно. Мой отец был алкоголиком, а мать…гулящей.
Хотя, я давно не считаю её матерью. Она чужой для меня человек. Не существует. Умерла…
– Почему так произошло? – спрашиваю тихо, судорожно сглотнув. – Они ведь, не всю жизнь были такими?
– Изначально, нет. Я помню, как отец приходил с работы, уставший, грязный, изнеможённый… Он работал на заводе, с утра до поздней ночи. Ангелина, так называемая мать, хотела шикарной жизни, постоянно была в поиске, изменяла отцу, почти каждый день, приводя в дом новых мужчин, - продолжает он, сосредоточив внимание на наших соединённых руках. – Однажды на заводе случилась авария, отец поранил руку и после больницы его раньше привезли домой. Тогда он застал Ангелину в кровати с другим мужчиной…
– А где ты был в этот момент? Сколько тебе было лет?
– Мне было четыре года. В момент своей измены Ангелина закрывала меня в подвале или в шкафу, чтобы я ничего не мог видеть… Но я всё слышал. Это было мерзко.
– Мне очень жаль…
– Не надо, или перестану рассказывать! – грозит шутя, прижавшись ко мне. Но я понимала, что это только маска. На самом деле ему было совсем не весело. Он держался ради меня, и было очевидно, ему было трудно вспоминать.
– Разве, это не всё? Не самое худшее, - шепчу, в надежде, что это конец.