(не)приятность для дракона
Шрифт:
Вот сейчас, когда он двигался так обманчиво неторопливо, мне не было страшно. Я вообще в данный момент не чувствовала даже волнения, лишь желание… творить что-то безумное и безумно же весёлое.
— А вот этого вы не докажите, — наглость — наше всё.
Дракон это, без сомнений, оценил, а потом, оказавшись совсем рядом со мной, нежно обнял, мягко притянув к себе, и ласково поцеловал.
Это было так нежно, легко, волшебно — как и всё вокруг.
— 24-
Я впервые целовалась с таким наслаждением, мысленно
— Как тебе мой подарок? — разорвав наш поцелуй, чуть отстранился Киан, выдохнув мне этот вопрос в самые губы, ставшие вдруг очень чувствительными.
И надо же было додуматься ляпнуть:
— Что-то я его плохо… распробовала.
По губам Правителя, которыми он касался моих губ, скользнула весёлая усмешка, а затем, не позволяя мне одуматься, меня наградили ещё одним поцелуем.
Стремительным, головокружительным, уносящим прочь все имеющиеся в голове мысли. Поцелуй, от которого бросило в жар. Поцелуй, что подарил крылья, унося меня куда-то высоко вверх, подальше от земли. Поцелуй, что был наполнен желанием, страстью, огнём… Мне стало горячо. Каждое касание Правителя теперь ощущалось очень ярко, чётко, безумно…
Я так и не поняла, в какой именно момент комната наполнилась моим негромким, с трудом сдерживаемым стоном.
Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я пришла в себя. И приход этот был запоминающимся! Я, сидящая на коленях у самозабвенно целующего мою шею Правителя… Тьма! Что вообще происходит?!
— Знаете, — не предпринимая попыток отстраниться, потому что знала, что они не помогут, задумчиво пробормотала я, — не на это я рассчитывала, кидая в вас снежком.
Его усмешку я отчётливо ощутила на собственной шее.
— А на что ты рассчитывала? — вежливо вопросил дракон, не отвлекая от такого увлекательного дела, как целование моей… а, нет, уже не шеи, теперь он двинулся ниже.
Подумав, чему очень мешали некоторые со своими поцелуями, я честно ответила:
— На то, что будет весело.
И целовать меня перестали. Выпрямившись, Правитель заглянул своими потемневшими глазами в глаза мои, пытаясь там что-то увидеть. Не увидел и решил спросить:
— Было?
Очень хороший вопрос. Вспомнив и нашу пробежку, и поцелуи, я уверенно кивнула, вот только улыбаться больше не хотелось. Хотелось встать, уйти и для начала хорошо вымыться. Даже не знаю, с чем было связано подобное желание. А потом бы я поела, да. Так вкусно, чего-нибудь… с черникой! Например, пирог.
Но, подумав ещё, я решила, что хочу этот пирог не столько съесть, сколько собственноручно приготовить. Повар моего короля научил меня такому простому рецепту, с помощью которого можно было хорошо покопаться в себе и обо всем старательно подумать.
Так что ванна, новое платье, потому что это слегка… порвалось. Само, разумеется. А затем пирог. Отличный план, самое время преступить к его реализации.
— Ну, я пошла? — буркнула я и, собственно, собиралась пойти, вот только в мой отличный план вклинился кое-кто неучтённый.
— Куда это? — мгновение
Я и не стала. Не стала сопротивляться, вырываться и уж тем более кричать от возмущения. Сохраняя абсолютное спокойствие, я также спокойно ответила:
— Работать, — честный взгляд в его подозрительно сузившиеся глаза и совсем невинное дополнение, — и вам не мешать заниматься тем же самым.
И меня, что удивительно, отпустили. Показательно медленно, демонстрируя полное нежелание этого делать, но объятья ослабли, руки разжались и опустились, а взгляд стал каким-то обиженным. Не тратя времени, я величественно поднялась, неторопливо отошла на шаг и, обернувшись, взглянула на недовольного дракона.
— Работать, — напомнила ему, выразительно вскинув брови, — вам ещё крепостную стену осматривать.
Выражение его лица вмиг утратило всё недовольство. Сверкнув глазами, он тонко улыбнулся мне.
— Я её уже видел. Славная работа.
Конечно, славная. Рабочие в первый же день убедились в том, что со мной лучше сотрудничать. Работали в три смены. Работа не стояла ни мгновения, поэтому уже сейчас крепостная стена могла похвастаться внушительными размерами.
Гордо кивнув, принимая не только мои заслуги, я развернулась и вышла из комнаты. К счастью, Киан не пытался меня остановить. Или не к счастью? Об этом я и думала, пока брела до своей комнаты, нежилась в горячей ванне, переодевалась, затем спокойно появилась в кухне, так же спокойно всех выгнала, пообещав впустить через час, а сама засела за приготовление пирога с черникой.
И вот я стояла, помешивая тесто, и всё думала, думала, думала… О том, что мне делать, о том, как следовало бы поступить со своей жизнью, о том, чего я хочу.
Я хотела домой. Хотела вернуться в замок, что последние несколько лет заменял мне дом. К тем, кто меня пусть боялся и не любил, но всё же был моей семьёй. К придворным и их интригам, к прислуге и их доверчивости и любви к сплетням, к поварам с добрым нравом, к страже с их желанием помогать всем и каждому, к хитрым советникам, к королеве, с которой мы были подружками, к фрейлинам, что мечтали меня убить, к принцессам, что доверяли мне свои тайны. К королю, что увидел во мне нечто большее, чем просто безнравственную девчонку на пару ночей. К моему королю, что был добр и учтив, внимателен и заботлив, что не распускал руки, ничего от меня не требовал, доверял мне даже дела государства.
Мне хотелось увидеть одобрение в его светлых глазах, когда я поступаю правильно. Хотелось видеть гордость в, казалось бы, совершенно чужом человеке, что стал мне дороже всех.
Но была и другая сторона моих желаний. Сторона, что уговаривала меня остаться. Остаться с Кианом и быть полностью уверенной в своей неприкосновенности, управлять его могущественным государством, чувствовать власть в своих руках. Со временем, быть может, мы бы даже полюбили друг друга. Я бы родила ему наследника, которого обучила бы всему, что знала сама. А знала я много. Достаточно много, чтобы, горько усмехнувшись, со всей очевидностью осознать, что этого никогда не будет.