Не пролететь мимо Земли
Шрифт:
Гарика это событие просто подкосило. Он ходил на работу, по-прежнему принимал участие в их совместных посиделках в гараже. Однако Бабай стал необыкновенно молчалив, даже мрачен. Для Андрея, честно говоря, присутствие Рикошета давно уже превратилось в пытку. Свист не мог признаться себе, что ревнует нахального проходимца к своему старому другу, но именно так и обстояли дела. Дружба Андрея и Гарика началась еще в ту пору, когда они ходили по ночам воровать яблоки и охотились с рогатками на кошек. Но с тех пор, как Гарик сманил Рикошета из распадавшейся группы «Акафист», и бас-гитарист переехал в Хириши, отношения старых друзей дали трещину. Хотя Андрей не мог не признать, что для их группы Рикошет оказался очень удачным приобретением. Парень был классным бас – гитаристом, возможно, лучшим во всей области. Вдобавок, Рикошет ни на чем не “сидел”, что было редкостью среди музыкантов. А уж
Свист внезапно понял, кем был Рикошет для Гарика. Более того, Андрей убедился, что об этом знают и Орешек, и Лена. И не просто догадались, как он сам, а именно знали, знали с самого начала. Похоже, что не в курсе были только Рита и он сам.
Это было настолько отвратительно и мерзко, что Свисту долго не хотелось верить. Но теперь, когда он смотрел на действия Гарика строго с этой точки зрения, все нелепые поступки друга наконец приобрели смысл и внутреннюю логику. Чем еще, кроме приступа ревности, можно было объяснить то, что этой весной Гарик несколько раз пырнул Рикошета ножом в живот, когда они были в гараже одни? Бас-гитарист объяснил, когда к нему вернулась способность что-либо объяснять, что пытался покончить с собой под влиянием внезапно нахлынувшей депрессии. И это при том, что раны находились на правой стороне живота, а сам Рикошет тоже был правшой и бить себя в эту часть живота ему должно было быть неудобно.
А Гарик был левшой. Андрей помнил, что Гарика из-за этого даже в музыкальную школу не хотели брать, и не окажись Марта Эмильевна педагогом не по названию, а по призванию, не видать бы Гарику среднего музыкального образования как своих ушей. У него струны были переставлены на гитаре под левую руку, и когда они вдвоем с Андреем мочили что-нибудь вместе на сцене, то разительно напоминали «Битлз». Единственное, что разрушало сходство, так это хард-роковый репертуар «КБ», несравнимый с нежными мелодиями легендарного квартета.
Гарик невыносимо страдал от разлуки с любовником. У Андрея сердце кровью обливалось, когда он смотрел на Бабая. Помочь Гарику он ничем не мог. Глухая ярость все сильнее накапливалась в Андрее. Он ненавидел Витька за то, что он соблазнил Гарика, за то, что привязал Бабая к себе и за то, что причинил Гарику такую боль тем, что грубо и внезапно бросил его. Андрей искренне надеялся, что Рикошет исчез навсегда, что Гарик забудет этого проходимца, как страшный сон, и вернется к своему старому другу.
Можно было, в принципе, смотаться в Веслогорск просто так. Хоть раз побыть не участниками, а зрителями. Деньги на дорогу у ребят нашлись бы. Рита охотно разрешила бы им переночевать в ее частном доме. Но Гарик об этом даже не заикался, и Андрей думал, что знает, почему.
С уходом Рикошета и Грина «Акафист» распался, но их солист сумел пристроиться в другую веслогорскую группу, в «Экклезиаст». На гитаре Сергей играл лучше, чем сочинял стихи, а из «Экклезиаста», насколько было известно Андрею, как раз тогда ушел один из гитаристов, Саша. Он как раз женился второй раз, что ли, и времени на музыку у Саши теперь не оставалось. Рикошет, однако, мог пойти и не к старому знакомому. Такой бас-гитарист, как Витек, сильно повышал шансы любой рок-группы на призовое место, а то, что Рикошет легок на подъем и действительно влюблен в свою музыку, Андрей понял гораздо раньше, чем догадался о его нестандартной сексуальной ориентации.
Гарик боялся увидеть Рикошета. Снизу, из ревущего обладелого зала.
Очевидно, похожие мысли посещали и Лену, поэтому в течение томительно тянувшегося месяца никто из них так и не предложил съездить в Веслогорск. Так же, словно по молчаливому соглашению ни Лена, ни Андрей за все время после исчезновения Рикошета ни разу не заводили разговора о пропавшем гитаристе.
Вечером перед началом фестиваля музыканты собрались в гараже, где хранили вещи, но вот уже недели три ничего не репетировали. Орешек как раз ушел в ночную смену, но все остальные смогли выбраться. Гарик достал из кессона пару бутылок “Черного Короля”, последнее напоминание об ушедшем лете. Вскоре, в связи с похолоданием и приближением зимы группа собиралась плавно перейти на более крепкие напитки. Вот уже больше часа они сидели в каморке, потягивая ледяное горькое пиво и лениво перебрасываясь короткими фразами. Разговаривали
– Ты куда, Гарик? – спросила Лена. Похоже, она единственная не обратила внимания на шорохи в дальней части гаража.
Бабай перехватил внимательный взгляд Свиста и понял, что он тоже уже знает. Но Гарику все это было уже безразлично. Он сел, лицо его погасло. Гарик облизнул пересохшие губы и глотнул пива, стараясь не смотреть на Андрея.
– По-моему, Рикошет нас подставил, – вкрадчиво начал Свист.
Впервые за этот месяц разговор коснулся Рикошета, и теперь Андрей напряженно следил за реакцией Гарика. Тот тряхнул головой и сказал:
– Мы же толком ничего о нем не знаем до сих пор. Может, у него случилось что-нибудь.
– Мог бы и предупредить, – возразил Свист, выдохнув дым и исподтишка наблюдая за Бабаем сквозь него.
– Значит, не успел, – пожала плечами Лена.
– Отпуск взять, однако, он успел, – усмехнулся Свист.
Гарик нервно затянулся, поперхнулся дымом, бросил окурок на бетонный пол и вытер слезящиеся глаза.
– Я пойду, Рита ждет. Вы посидите еще, если хотите. Ключ от гаража занесешь утром, – и сунул руку в карман за ключами. Андрей открыл рот, но так ничего и не успел сказать.
Во всю мощь колонок, так, что задрожала дощатая переборка, раздался первый аккорд вступления к их последнему хиту “Дура”. А за ним и второй, и третий... Андрей побледнел. Остолбеневший по началу Гарик бросился вон, и Лена со Свистом последовали за ним.
Рикошет заметил их, оборвал игру и поставил гитару у стула, на котором сидел. Выражения лица Бабая Лена видеть не могла, но у Витька при виде Гарика стало такое лицо, что девушку буквально скрутило от ненависти. «Ну чем, чем же Бабай лучше меня?» подумала Лена яростно. То, что начиналось полтора года назад как легкая интрижка, за это время успело превратиться в самую сильную страсть Лены. И если в самом начале своих отношений с Рикошетом с Лена понимала, что НИКОГДА не станет для гитариста важнее любовника, то теперь она уже не хотела с этим мириться.
– Картина Репина «Не ждали», – насмешливо сказал Витек.
Манеру сравнивать жизненные ситуации с картинами, реально существующими и выдуманными, он за этот год перенял у Лены. Девушка вышла чуть вперед и сказала:
– Да скорее уж «Возвращение блудного сына».
Но Витек ее будто не услышал. Он смотрел только на Гарика.
– Рикошет...– только и смог сказать тот, и голос у него был жалкий.
Лена молчала и оценивающе рассматривала Рикошета. Глаза стали еще больше, полыхают голодным волчьим блеском – спал с лица Витек, да и вообще похудел. «А ему идет», против воли возбуждаясь и сердясь на себя за это, подумала девушка. Голова у Рикошета была такой грязная, что только что сало с волос не капало. И это при том, что, как знала Лена, Витек был чистоплотен до брезгливости. Вскоре после переезда в Хириши Лена уговорила Рикошета отказаться от его слишком уж экстравагантного чуба. Музыкант питал невыразимое отвращение к длинному нефорскому хайру, и теперь Лена поняла, почему. Сейчас, когда волосы парня чуть отросли, Рикошет стал намного красивее. Миловиднее. А в юности, когда был легче еще килограмм на двадцать, Рикошет, наверное, вообще выглядел с длинной прической этаким очаровательным смазливым бесенком. И вызывал восхищение своей красотой не только в женских сердцах. «Наклонностей-то стрижкой не скроешь», мрачно подумала Лена. Сейчас музыкант перешел на короткую стрижку, известную в народе под названием «площадка для мух». Спереди Рикошет оставил все же длинную прядку, которую Лена заплетала ему в тоненькую косичку, спускавшуюся чуть ниже брови музыканта. Но в этот месяц Рикошету явно было не до посещений парикмахерской – волосы его отросли, из короткой щетки превратившись в милые светлые кудряшки. Сейчас же эти кудряшки торчали на голове парня во все стороны, как переваренные макароны-спиральки из кастрюли. Лена поискала глазами более длинную прядь. Она должна была уже доставать парню до кончика носа, и Рикошет вполне мог заправить ее за ухо, чтобы не мешалась. Однако ничего подобного Лена не обнаружила. Девушка поняла, что Рикошет просто отрезал свою косичку, и ощутила болезненный укол в грудь.