Не проси прощения

Шнайдер Анна

— Ну почему же? Поменялось. Теперь я хотя бы понимаю, что мы тоже ошибались, когда думали, что ты нас не любишь. И, может, действительно…

Она запнулась, и Виктор переспросил:

— Что?

Марина шмыгнула носом, как маленькая обиженная девочка, и почти прошептала:

— Может, действительно — мы любили тебя меньше, чем ты нас, раз именно мы сомневались в этом?..

91

Ирина

Она проснулась от какого-то странного ощущения… почти забытого,

яркого и удивительного. Так, наверное, каждый раз радуется земля, когда с неё сходит снег и она напитывается солнцем, чтобы выпустить на волю первый зелёный росток. Так радуется уставший, измученный жаждой человек, получив глоток свежей ключевой воды. Так радуется влюблённый, поняв наконец, что он любим…

В Ирине бурлила жизнь. Та самая, которой, как она считала, в ней уже практически не было, — но нет, ошиблась, всё было… Или появилось сейчас, в эту новогоднюю ночь? После первого по-настоящему откровенного разговора с Витей, благодаря которому Ирина всё-таки разобралась в причинах его поступка двенадцатилетней давности. И не только разобралась… Она поверила, что он не обманывает, говоря про свою любовь. Причём не её, а себя не обманывает.

Виктор был честен в первую очередь с самим собой. Ни разу не покривил душой, не попытался показаться лучше, чем был и есть, не говорил пафосных слов, не бил себя кулаком в грудь и не клялся в любви до гроба. Ирина почувствовала эту любовь и без лишних слов… В обезоруживающей честности и искренности бывшего мужа, в осознании им самого себя — со всеми косяками и всей грязью… В его абсолютной ненавязчивости — Виктор, объясняя Ирине всё, не настаивал на том, чтобы его понимали, а главное — прощали и принимали назад. Он просто говорил, признав за ней право выслушать его объяснения. А потом — будь что будет.

Казнишь ли, милуешь ли меня, Ира?

Она не знала, что делать дальше. Не представляла. Несмотря на негу, охватившую тело в это первое новогоднее утро, Ирина не имела понятия, как лучше поступить. Ещё и Виктора под боком не оказалось… А ведь она точно помнила, как уснула на его плече, утомлённая ласками. Наверное, ушёл, чтобы никто не застал его в Ириной постели, — не желал неловкости. И не навязывался. Ведь мог бы, мог использовать эту ситуацию, чтобы показать остальным, каких «успехов» достиг в отношениях с бывшей женой, и получить в своё распоряжение парочку союзников. Ирина не сомневалась, что и Андрей Вячеславович, и Людмила Игнатьевна, если бы узнали о том, что этой ночью Виктор провёл пару часов в комнате Ирины, непременно начали бы обрабатывать её на предмет возвращения к их сыну. Как бы замаливая прошлые грехи…

Но Виктор ушёл, и теперь никто ничего не узнает. Если, конечно, она хочет, чтобы никто не узнал…

Ирина встала и, накинув на плечи тёплый платок, решила наведаться в ванную, пока остальные не проснулись и не заняли её. Вышла из комнаты, прошла по коридору и, как раз когда уже приближалась к лестнице, ведущей вниз — ванная была в другом конце коридора, — услышала тихие голоса, доносящиеся с первого этажа. Остановилась, прислушалась… и обомлела, поняв, что разговаривают Марина с Виктором. И, кажется, вполне мирно разговаривают.

Прислушалась… Нет, ничего не разобрать. Хотя…

— Может, действительно — мы любили тебя меньше, чем ты нас, раз именно мы сомневались в этом? — сказала вдруг Марина, и Ирина, вздрогнув, пошла вниз по лестнице, даже не подумав

о том, что может помешать мужу и дочери общаться.

И точно — заслышав её шаги, оба замолчали и посмотрели наверх. Причём закутанная в плед по самую макушку Марина — наружу торчали одни глаза, отчего-то подозрительно влажно блестевшие, — выглядела очень забавно. А Виктор, сидевший на другом конце дивана с неестественно ровной спиной, — напряжённо. И почему-то лицо у него было удивлённым, словно он не ожидал увидеть Ирину. Или… не ожидал услышать что-то от Марины?

— Доброе утро, — выдохнула Ирина, стараясь, чтобы голос звучал ровно и не дрожал. Хотя она волновалась… Причём даже не могла понять, за кого больше — то ли за Ришку, для которой общение с отцом до сих пор было стрессом, то ли за Витю, которому дочь могла наговорить неприятного. — Как… вы тут?..

— Доброе, мам, — ответила Марина неожиданно звонко. И шмыгнула носом. — Мы нормально. А будем ещё нормальнее, если следующий Новый год ты встретишь с нами. И послеследующий. И послепослеследующий…

— Риш… — пробормотал Виктор укоризненно, но Марина пошла в него — и, если что-то начинала, остановить её уже было сложно.

— Да! — подтвердила дочь, кивнув. — Всё то, что было вчера, омрачает наша общая мысль о том, что ты не хочешь делать операцию. Как так, мам? Мы же тебя любим! Или ты тоже думаешь, что нет?!

— Э-э-э… — протянула Ирина, глядя на Виктора, который то ли возмущался, то ли смеялся над всей этой ситуацией. А может, и то, и другое. — А почему — тоже?

— Потому что мы с Максом так думали про папу. Что он нас не любит. Не надо… не повторяй наших ошибок, мам.

Ирина вздохнула, ощущая, как печёт в груди. Но нет, это не было связано с болезнью… Скорее с радостью от того, что эти двое, кажется, всё-таки нашли общий язык. И Марина поняла для себя главное: отец, несмотря на все свои косяки, любил их с Максимом. Всегда любил и всегда будет любить, что бы они ни творили. Даже с исправленными паспортами. Даже с воспоминаниями об их бесконечном презрении в прошлом. Даже если они станут кидать в него камни — он всё равно будет любить их.

Это непреложная истина, с которой Марине ещё придётся как-то смириться.

— Я… — И тут Ирина неожиданно вспомнила о другом. — Значит, вы знали?.. Когда звали меня праздновать Новый год? И поэтому собрались все… и прилетела Маша…

— Ириш, в другом порядке, — вмешался Виктор решительно. — Мы собрались все, в том числе Маша, потому что любим тебя. А не потому, что знали.

— Но если бы не знали…

— Всё равно собрались бы! — воскликнула Марина. — Потому что есть ещё папа, с которым тоже всем хотелось наладить контакт. Ну, кроме меня. Просто так совпало. Но ты не увиливай! Лучше скажи, что будешь делать операцию.

Ирина переводила растерянный взгляд с дочери на бывшего мужа. Марина хмурилась и поджимала губы, и в её глазах, несмотря на уверенный голос, застыли слёзы.

А Виктор… Он просто смотрел на Ирину так, что она сразу поняла: сказать «нет» невозможно. Не получится. Не выйдет…

— Хорошо. Сделаю…

В следующую секунду Марина вскочила с дивана и принялась бегать по комнате, выплясывая какой-то дикий танец и громко, радостно визжа, как маленькая девочка, а Виктор, сорвавшись с места, подошёл к Ирине и обнял её обеими руками — практически сграбастал в охапку, словно большой медведь маленького зайца.