Не просто убить…
Шрифт:
Как рассказывал «дон» Данилов, он выкупил «шумерские» ворота в Израиле – ребята, по заказу злодеев-коллекционеров из цивилизованных стран, так прошерстили багдадские музеи после прохода передовой наступательной линии американцев, что историкам оставалось только рыдать! Победители-оккупанты-американцы, естественно, забрали все ценные раритеты, что ещё оставались… Раритеты стоили миллионы долларов. А некоторые – миллиарды!..
Война – суперприбыльный бизнес!
А как было в Египте, когда Мубарака валили?! Там «мародёры» (спецназы из Европы
Савватей этими мыслями не задавался. В Ираке американцы дёргались от бессилия, глотая пыль песков пустыни? Хорошо. В Афганистане глотали песок и томились от безысходности? Их проблемы! Данилов подвесил вместо нормальных железных дверей с кодовым замком и домофоном этот древний хлам? Это его головная боль! А он, Савватей Суев, сейчас так нагрузит свою «благоверную», что ей, и её любимому папочке, мало не покажется!..
Домой Савватей приехал злее чёрта – он тихо бесился на заднем сиденье роскошного «мерседеса», а два амбала-охранника впереди неторопливо болтали.
Не дожидаясь, пока ему откроют дверцу, Савватей сам толкнул её и, семеня толстыми короткими ногами, побежал к белоснежной трехэтажной вилле.
Отмахнувшись от лакея, он прошёл в вестибюль, огляделся – кадки с растениями, мягкая мебель, картины, скульптуры… Жены не было видно…
– Лариса! – заорал Савватей, раздираемый даже не яростью, а каким-то подлым желанием уличить «благоверную» в гадости.
– Да, дорогой.
Высокая худенькая Лариса, в полупрозрачном красивом халатике, вышла из библиотеки. Зевнув, она опустилась в кресло, закинула ногу на ногу. Ноги как палки, но очень сексуальные (так подумалось Савватею).
Савватей не мог оторвать взгляда от её тонких ног. Может быть, она его ножками и «приманила»? Он же не гнался за богатством, да и не посмел бы (Савватей признавал, что бывал трусоват) что-то просить у «дона» Данилова. Он бы никогда не посмел… Но посмел! А сейчас никак не мог вспомнить, почему посмел… Из-за ног Ларисы? Из-за её красоты? Она совсем не изменилась за столько лет. Он – да, обрюзг, потолстел, постарел и обленился, а она… Она была колдуньей, над которой время было не властно… Почему же он менял её, такую умную и красивую, на других женщин, глупых и малопривлекательных?
«Может, правда совсем окабанел? Перестал ценить сокровище, которым обладаю?» – подумал Савватей и тут же усмехнулся таким мыслям – он давно не считал жену сокровищем, потому что… Потому что… Об этом вспоминать не хотелось… Кому хочется о себе гадости вспоминать!..
– Савва, я читала эротический роман, – призналась Лариса, закрыв книжку и посмотрев на мужа зовущим взглядом. Голос был хриплый, с придыханием. – Ты знаешь, я подумала, вот бы приехал Савватей, и мы занялись бы
Савватей сразу поскучнел. Ярость пропала. Пыл обвинителя погас. Запустив руки в карманы брюк, он прошёл к столику со спиртным, но пить передумал. Только бы не начала приставать… Как бы там ни было, а Лоле он вкатил изрядную «порцию», и мысли о соитии сейчас, кроме досады, в нём ничего не пробуждали. Он резко повернулся и спросил преувеличенно бодро:
– Как прошёл день?
– Савва-а, иди сюда.
– Что?
– Иди сюда, говорю. Сорванец. Ты вечно в делах, и Лорик всегда скучает по своему толстячку. Иди, пузанчик…
Савватей подошёл к сидящей Ларисе. Она вдруг обхватила его бёдра руками и припала лицом к ширинке…
Савватей дёрнулся. (Только не это!)
– Лариса, прекрати. Прислуга увидит.
– Пускай! Ты – мой законный муж. Савва-а, где твой тугой гигант?
Лариса ловко расстегнула ширинку и тонкими пальцами цепко обхватила возбудившийся член Савватея. Она вытащила его на свет, оттянула кожицу с головки, собираясь заглотить, но вдруг дёрнулась, как от пощёчины.
– Опять! Савва, опять! – вскричала она, вскакивая с кресла. – Ты трахал ту суку в задницу!
Однажды Лариса застала Савватея в его кабинете, когда он имел Лолу Балаян в нечистый анус, увидела процесс совокупления и его результат – ссадины на члене. Савватей тогда, трусливо шлёпая губами, побежал за Ларисой в приёмную, забыв натянуть трусы и брюки, валялся у неё в ногах, моля о прощении. С той поры Лариса начала изменять Савватею с юными красавцами. Но иногда её тянуло к толстому пожилому мужу – в нем чувствовалась мощь опытного самца, звериная уверенность, которой не было у её женоподобных любовников.
– А ты! Ты! Дрянь! – перешёл в наступление Савватей, тыча рукой в сторону библиотеки. – Ты трахаешься с этим ублюдком. Я всё знаю! Всё! Никита – твой любовник! Этот жалкий садовник! Он ещё ребёнок! Ты что творишь, сука?! Что ты вытворяешь?! Ты совсем оборзела! Здесь тебе не Америка!
Савватея «понесло». Он гремел, не считаясь с «авторитетами»:
– Срал я на твоего папашу! Поняла? Срал на всех вас!
Член Савватея, покрытый свежими ссадинами, покачивался в такт движению его руки. Савватей ослеп от ярости и позабыл, что «не совсем одет»…
На крик вбежали амбалы Хрящ и Фока.
Савватей, обернувшись к ним, прокричал слова, предназначенные жене:
– Ты трахаешься с ним, с Никитой! Ты моя жена, и я не буду больше молчать! Я убью этого дрянного мальчишку!
– Никита ни в чем не виноват, – глухо произнесла Лариса.
– А кто виноват?! Его член?! У него больше моего?! Тебе приглянулся его тонкий длинный член?
– Ты откуда знаешь, какой у него член? – устало спросила Лариса.
– Ах, так! – взъярился ещё больше Суев. Он уже не управлял своим разумом – им руководили гнев и великая обида на молодую, красивую, сильную (благодаря отцу-злодею) и такую спокойную супругу.