Не пугайся, детка! Ты - дочь василиска
Шрифт:
— Что вы там довольно ухмыляетесь? — подозрительно поинтересовался профессор.
— Пытаюсь угадать, где оно? Рабочее место?
Он указал в дальний угол своего просторного кабинета, на маленький столик.
— Я бы предпочел поместить вас в коридоре, но там я не смогу контролировать ваше поведение.
— А зачем меня контролировать? — удивилась я.
— Чтобы вы не поставили все здесь с ног на голову, — профессор передернул плечами, встал, подошел ко мне, и неприязненно посмотрел с высоты своего роста.
В подсознании
Мы стояли у окна, возле хрупкой этажерки с музыкальными пластинками. Рядом помещалась напольная фарфоровая ваза, точно такая же, что была недавно героически спасена в гостиной. Я нервно покосилась на нее. И зачем этот змей наполнил особняк столькими легко бьющимися предметами? Прям двинуться страшно, чтобы что-нибудь не уничтожить.
— Для начала возьметесь разбирать корреспонденцию, — гундел профессор, посматривая на меня свысока, — а также будете писать письма под мою диктовку. Вы печатаете на машинке? Стенографируете?
— Печатаю, да, — задумчиво протянула я, — а стенографировать не умею.
— Жаль, — профессор отошел к письменному столу, и возложил ладонь на массивную каменную шкатулку. — Сюда будете класть все важные письма. От президента, ректора академии или любой другой высокопоставленной личности. Рядом можете складывать счета. Аккуратной стопкой. Я не потерплю хаоса, Праст.
И тут в мою голову закралась идея. Признаю, очень глупая. Но я еще не отошла от перемещения между мирами и меня периодически несло.
Что если я взбунтуюсь, и устрою у него тут светопреставление? Что он сделает? Выгонит меня и откажется от «папиного» финансирования? Если так, то я обрету свободу и, возможно, поищу новое место. У другого василиска… — тьфу, — другого работодателя. А до того продам чемоданы Агнес — они явно дорогие.
— И что произойдет, если стопка окажется недостаточно аккуратной? — полюбопытствовала я.
Мне правда было интересно. Без шуток.
— Придется вас уволить, — бросил он холодно.
— Увольте! — обрадовалась я, и стала тихонечко подбираться к вазе.
Профессор, заметив, как я провожу по ней пальцем, вздрогнул. А я медленно потянула ее за край, продолжая невинно смотреть в глаза Эфорру.
— Уберите от нее руки, — прошептал он угрожающе.
А то, что? Ах, да. Отлевитирует из кабинета к чертям. Я быстро глянула в окно. Снаружи трудились два садовника. Один подметал листья, а второй стриг какие-то вечнозеленые кусты, придавая им строгую шарообразную форму. Вот ведь псих ненормальный. Даже природу уродует.
Но тут первый этаж — если что, падать невысоко. Может, повезет, и попаду в тот шар, некогда прекрасный и дикорастущий…
Я резко дернула за горлышко и тут же взлетела вверх. Лицо профессора окаменело.
— Ваш отец предупреждал, что вы окончательно лишились стыда, и даже ему дерзите, —
Я уже парила под самым потолком, а Эфорр разворачивал меня прямехонько макушкой к оконному проему. Нет, ну какая сволочь, возмутилась я, и внезапно наполнилась силой.
Вернее, мне показалось, что наполнилась, потому что я, вместо того, чтобы выпорхнуть в сад, развернулась и полетела прямо на профессора. Причем очень неловко, ногами вперед. Он удивленно вскрикнул, а в следующую секунду я уже спикировала на него и повалила на пол, бедрами захватив его шею в удушающий замок.
Что-то грохнуло, обваливаясь рядом. Кажется, та самая этажерка рухнула под тяжестью профессорского снобского тела. Я сжала ноги, с приятным удивлением наблюдая, как хрипит Эфорр, весь красный и жутко злой. Ему даже удалось перевернуться вместе со мной на бок, — свезя еще какую-то мелкую мебель по дороге — и опрокинуть меня на спину. Но я его не отпустила. Пусть помучается, гад гремучий.
А тело-то у бестолочи тренированное, и захват железный. Не будь у профессора таких сильных мышц на шее, давно бы потерял сознание. Я ведь знаю — не просто так с особенным тщанием изучала этот прием на уроках дзюдо.
Он вцепился пальцами в мои ноги, пытаясь освободиться, а я, признаться, так увлеклась местью, что совсем не подумала, как наша возня выглядит со стороны. Меня озарило только, когда открылась дверь и вошла серокожая дама.
Очередная классическая немая сцена.
Ведь дама же не вообразила себе, что тут происходит что-то неприличное? Вот как несчастный Эфорр сипит, стряхивая с себя мои длинные ноги и потирая горло. Прическа растрепалась, физиономию перекосило яростью. Красота.
— Профессор Эфорр, — произнесла дама невозмутимо, — к вам профессор Ливиний.
Глава 6 Об угрозе снижения зарплаты и о всяком житейском
После ухода загадочного профессора Ливиния, меня позвали обедать в столовую. Надежда на то, что питаться придется на кухне со слугами, не оправдалась. Жаль…
Профессор, причесанный и переодетый, бубнил что-то насчет беспорядка в его владениях, незваных гостей и, соответственно, запоздавшем обеде.
Серокожая дама сдержанно улыбалась.
А я радовалась, что тело Агнес помнит, как пользоваться многочисленными приборами, которые слуги разложили на скатерти. А то бы точно опозорилась.
Прошел час… Целый битый час за столом!
Эфорр сосредоточенно и зловеще жевал. Дама продолжала выглядеть безмятежной, а мальчик с ушками, — кажется, Потти — имел самый что ни на есть несчастный вид.
Кто этот ребенок? Почему грустит? Эфорр его отец?
Что же, все может быть.
Я улыбнулась парнишке, чтобы хоть немного приподнять ему настроение, но тот поспешно спрятал взгляд. Испугался меня, что ли? Но я никогда особенно не ладила с детьми, так что вполне возможно.