Не пытайся скрыть свою любовь
Шрифт:
Минош вышла замуж по расчету, а спустя год развелась, после чего зажила как императрица, потакая всем своим прихотям.
О ее прошлом никто ничего не знал, но многие гадали, как ей удалось стать обладательницей такого состояния.
— Джинна, Франко…
Хорошо поставленный голос Минош говорил о том, что ее предки были родом из Франции. Он странно не соответствовал ее внешности.
Джинна подозревала, что это несоответствие разыграно специально, чтобы обострить интригу.
— С вашей стороны было так любезно принять мое приглашение…
Как
— Прошу вас, присоединяйтесь к гостям… и наслаждайтесь!
Вкуснейшее шампанское подавали в хрустальных бокалах, а причудливые канапе, которыми здесь угощали, заставили бы любого шеф-повара побелеть от зависти.
Официанты в униформе подавали одновременно и то, и другое, действуя четко и слаженно.
Лица большинства приглашенных были знакомы Джинне. Судьи, светила современной медицины, финансовые воротилы, владельцы заводов — как пожилые, представляющие старый капитал, так и молодые. Каждый из них был баснословно богат.
Одни совершали обдуманные, хорошо взвешенные покупки, рассчитывая на то, что неизвестный пока художник со временем станет знаменитостью, другие просто тратили деньги, чтобы доставить удовольствие жене или любовнице.
Присутствие профессиональных фотографов исключалось, любая фото — и видеоаппаратура была здесь запрещена.
Женщины одевались с расчетом на то, чтобы всех поразить. Они из кожи вон лезли, чтобы выглядеть столь же красиво, сколь богато. Самой актуальной темой сплетен были молодящиеся особы, решившиеся на пластическую операцию. Дамы взахлеб обсуждали знаменитых хирургов. Особой популярностью пользовались те, что жили и работали за границей.
Но Джинну действительно привлекало изобразительное искусство.
Картины, выставленные в комнатах и коридорах, воплощали как авангард — экзотичный, порой кричащий и вызывающий, так и разнообразные попытки помериться силой с импрессионистами и старыми мастерами.
На одних полотнах царствовали живые контрасты цвета, на других — приглушенные, почти неразличимые мазки… Но все они передавали настроение и внутренний мир художника.
Да и обстановка в целом способствовала более полному восприятию представленных здесь полотен, в основном благодаря усилиям хозяйки.
Минош не жалела денег, и Джинна не сомневалась, что эти эксклюзивные картины не что иное, как бесценные оригиналы, а не просто хорошие копии.
— Тебе что-нибудь нравится?
Джинна обернулась и внимательно посмотрела на Франко.
— Возможно, одна, — дала она свою оценку, — художник использует технику, типичную для Клода Моне.
— Франко, Джинна…
Этот мягкий женский голос Джинна меньше всего ожидала услышать в галерее. Минош отбирала гостей с редкостной тщательностью.
— Фэмки…
Я смогу быть вежливой… наверное.
Актриса выглядела еще более потрясающе в своем черном блестящем переливающемся платье, а сопровождал ее привлекательный молодой блондин — Гервас Шампелье, сын одной из ближайших подруг Минош, богатство которой исчислялось
Джинна мысленно скрипнула зубами.
Вот и причина, по которой Фэмки досталось именное приглашение.
С Гервасом Фэмки гарантирован свободный вход на любой официальный прием в городе.
— Гервас, — кивнула Джинна, протянув молодому человеку руку для поцелуя.
Если предположить, что Гервас и Франко не только коллеги по бизнесу, но и друзья, то логично ожидать, что они захотят пообщаться с глазу на глаз.
Фэмки определенно учла этот момент. И сейчас Джинна лихорадочно пыталась предугадать, насколько далеко актриса готова зайти в состязании, приз за победу в котором — Франко.
Мой муж, черт возьми.
Вспоминая прошедшие годы, Джинна осознавала, что Франко всегда был частью ее жизни. Он казался ей самым лучшим, самым статным и мужественным из всех, кого она знала. Сначала Джинна полагала, что ее чувства сравнимы с обычной привязанностью, какую испытывает, например, младшая сестра к старшему брату. А потом Франко вдруг исчез из ее поля зрения. Нью-Йорк, Лондон, Милан… Франко время от времени возвращался на родину, и всегда с ним рядом была какая-нибудь женщина.
Так продолжалось до тех пор, пока катастрофа, пошатнувшая корпорацию «Джанкарло — Кастелли», не привела в итоге к изменению их судеб.
Я буду сражаться за мужа… Чего бы мне это ни стоило.
— Не желаете ли осмотреть экспонаты?
На неторопливую реплику Франко актриса ответила торопливым согласием и соблазнительной улыбкой, обещавшей тысячи удовольствий.
Черт, а девица ведь и вправду хороша! Какой мужчина не попытается воспользоваться моментом… хотя бы мысленно!
Смотреть на то, как Фэмки обхаживает сразу двоих, было действительно захватывающе. Гервас, однако, оказался далеко не глуп. Он явно подозревал, что Фэмки его обманывает.
Интересно, а Франко не менее разумен? Или он уже мысленно перебирает лучшие моменты их встреч с этой ведьмой?
Если бы у нее была возможность, Джинна вышла бы из галереи и уехала домой на такси. Вот только хорошие манеры и правила приличия запрещали подобные действия, поэтому Джинна улыбалась, поддерживала беседу… Словом, делала вид, что она в восторге от происходящего.
Даже если Франко и заметил, что его жена вне себя от ярости, он не подал вида.
После бокала шампанского Джинна перешла на минеральную воду, борясь с искушением напиться и забыть о существовании Фэмки.
Однако целый час в ее обществе показался Джинне непосильным испытанием, и она взяла небольшую передышку, ускользнув в туалетную комнату.
Но побыть в одиночестве молодой женщине так и не удалось: Фэмки вошла туда следом.
Джинна сделала над собой усилие, чтобы унять истерический хохот, подступавший к горлу. Вряд ли Фэмки явилась сюда, просто чтобы припудрить носик.
— Когда ты уяснишь, чего я от тебя хочу?
О боже, никакого вступления и притворства, стреляешь прямо в сердце, не так ли? Хорошо, сыграем по твоим правилам.