Не пытайтесь это повторить
Шрифт:
– Скажи мне имя этой женщины, – сказал Лекант.
– Ее зовут Благодать, и она поет. Больше я ничего не знаю о ней. Но сейчас главный враг не она.
– А кто?
– Еще один поцелуй, Лекант Светозарный…
Нет! Этого я не выдержу!
Я подошла к богине и влепила ей увесистую оплеуху:
– Не смей так смотреть на моего возлюбленного! Говори без поцелуя!
– Оставь ее, Тийя, – мрачно оборвал меня Лекант. – Она ничего не скажет. Я ее знаю. Говорить
– Ты хочешь отнять Нетварный Свет, которым оживил меня? – Глаза богини сияли как протуберанцы. – Я не позволю! Я так долго ждала часа своего восставления!
– Замри! – приказал ей Лекант, воздев руки, как иудейский первосвященник на молитве.
И Квалу замерла, застыла, будто муха в янтаре.
– Верни Свет, – повелел Лекант. – Верни жизнь.
С богини стекла кожа, дымясь и опадая.
– Лекант, – прошептала я, – что делать?
– А что? – Он словно впервые увидел меня.
– Богиня стоит не в той позе! Это заметно! Как мы поднимем ее на пьедестал?
– Сейчас, – сказал Лекант и вдруг резко ударил статую в грудь.
Последовал глухой «бумм», и она развалилась на куски. Запахло кровью и прогоркшим маслом.
– Лекант, зачем ты это сделал?
– Я уничтожил зло!
– А что будет, если эти куски увидят люди губернатора или он сам? Поднимется скандал! Ведь наверняка эта чертова кукла стоит целое состояние! Вот что! Эти обломки надо спрятать!
– Куда?
Мы огляделись. В этой небольшой комнате действительно их некуда было деть.
– Я знаю, что делать, – успокоил меня Лекант. – Отойди к двери, Тийя. И отвернись.
– Но…
– Прошу тебя, – мягко сказал он. – Послушайся.
Я повиновалась. Подошла к двери и отвернулась.
Но глаз не закрыла.
И увидела отсветы пламени, играющие по стенам.
Лекант жег Квалу.
Пахло нагретым камнем, серой и кровью.
А потом все закончилось.
– Повернись, Тийя, – позвал Лекант.
Я снова повиновалась.
Лекант стоял возле кучи белесого пепла. Раскаленный каменный постамент остывал, потрескивая.
– Уйдем отсюда, – сказал мой возлюбленный и взял меня за руку.
Я инстинктивно сжалась. А вдруг он испепелит и меня?
Лекант словно услышал мои мысли.
– Не бойся меня, любимая, – прошептал он. – Уйдем отсюда.
– Куда?
– В дом, к гостям, к Елене. Мы должны сказать ей то, о чем узнали.
Идем.
Мы затворили за собой двери святилища и вышли в коридор. Здесь Лекант замедлил на мгновение шаг, пытливо взглянул на меня.
– Что, Лекант?
– Тийя, скажи мне…
– О чем ты, Лекант!
– Меня поцеловала эта тварь. Водами всех рек не смыть гнусности этого поцелуя.
– Я попробую его стереть своим поцелуем, – тихо сказала я, приникая губами к его губам.
– Родная моя, – прошептал Лекант.
– Идем. Скажи, ведь насчет распутства и блуда она не права?
– Забудь ее слова, отряхни их как прах с ног твоих.
– Хорошо.
И мы тихо вернулись в полный гостей дом.
Веселье было в самом разгаре. Продолжались танцы, в одной из комнат азартно резались в карты несколько смокингообразных мужчин, кто-то что-то кричал про бассейн, а в небольшой зале собравшихся зрителей потешали комики из нашего Щедровского театра миниатюр.
– А теперь послушайте анекдот про десантника и женские колготки! – зазывали комики.
Мы заметили, что Елена стоит с мужем, а губернатора не видно.
Елена едва не падала на руки Павла. Мы немедленно материализовались рядом.
– Павлик, милый, это ужасно! – простонала бледная Леночка. Ее крылья бессильно повисли и уже не источали волшебного сияния.
– Что случилось? Куда тебя водил губернатор?
– Он показал мне статую богини, которой поклоняется.
– И что же это за богиня?
– Это богиня Квалу, которой раньше приносило жертвы племя вибути.
– Но у вибути нет такой богини.
– Павлик, Никита Сергеевич сказал, что поклонялись ей давно и почти ее забыли. Но он не забыл. Он ей молится. Приносит жертвы.
– А вот с этого места надо поподробнее, – встряла я. Павел и Елена так посмотрели на нас, будто впервые увидели. – Не удивляйтесь, госпожа Нейс. Мы с Лекантом тоже имели счастье лицезреть госпожу грез и молитв нашего губернатора. Только мне кажется, он соврал, когда говорил, что приносит в дар богине фрукты. Не фруктами пахнет в этом доме, а свежей кровью.
– Пока не об этом, – коснулся моей руки Лекант. – Скажи, дитя, – обратился он к Елене, – среди окружающих тебя женщин есть поющие?
– Конечно, – слегка удивилась певица. – Я работаю в театре Флоренции. Там масса поющих женщин.
– Нужна одна. Ее имя – Благодать.
– Анна? – удивилась Елена. – На арамейском это и значит «Благодать». Да, среди моих подруг есть сопрано Анна Шенгенская.
– Именно она хочет твоей смерти, дитя, – сказал Лекант. – Не спрашивай, как мы это узнали.
– Боже мой! – прижала ладони к щекам Елена. – Но ведь Аня – это само бескорыстие и преданность. Я считала ее своей лучшей подругой.