Не раз ты слышала признанье…

Тютчев Федор Иванович

На Неве

И опять звезда играетВ легкой зыби невских волн,И опять любовь вверяетЕй таинственный свой челн.И меж зыбью и звездоюОн скользит как бы во сне,И два призрака с собоюВдаль уносит по волне.Дети ль это праздной лениТратят здесь досуг ночной?Иль блаженные две тениПокидают мир земной?Ты, разлитая как море,Пышноструйная волна,Приюти в твоем простореТайну скромного челна!Июль 1850

«Как

ни дышит полдень знойный…»

Как ни дышит полдень знойныйВ растворенное окно,В этой храмине спокойной,Где всё тихо и темно,Где живые благовоньяБродят в сумрачной тени,В сладкий сумрак полусоньяПогрузись и отдохни.Здесь фонтан неутомимыйДень и ночь поет в углуИ кропит росой незримойОчарованную мглу.И в мерцанье полусвета,Тайной страстью занята,Здесь влюбленного поэтаВеет легкая мечта.Июль 1850

«Под дыханьем непогоды…»

Под дыханьем непогоды,Вздувшись, потемнели водыИ подернулись свинцом –И сквозь глянец их суровыйВечер пасмурно-багровыйСветит радужным лучом,Сыплет искры золотые,Сеет розы огневые,И – уносит их поток…Над волной темно-лазурнойВечер пламенный и бурныйОбрывает свой венок…12 августа 1850

«Не говори: меня он, как и прежде, любит…»

Не говори: меня он, как и прежде, любит,Мной, как и прежде, дорожит…О нет! Он жизнь мою бесчеловечно губит,Хоть, вижу, нож в руке его дрожит.То в гневе, то в слезах, тоскуя, негодуя,Увлечена, в душе уязвлена,Я стражду, не живу… им, им одним живу я –Но эта жизнь!.. О, как горька она!Он мерит воздух мне так бережно и скудно…Не мерят так и лютому врагу…Ох, я дышу еще болезненно и трудно,Могу дышать, но жить уж не могу.Между июлем 1850 и серединой 1851Написано от лица Е.А. Денисьевой

«Не раз ты слышала признанье…»

Не раз ты слышала признанье:«Не стою я любви твоей».Пускай мое она созданье –Но как я беден перед ней…Перед любовию твоеюМне больно вспомнить о себе –Стою, молчу, благоговеюИ поклоняюся тебе…Когда порой так умиленно,С такою верой и мольбойНевольно клонишь ты коленоПред колыбелью дорогой,Где спит она – твое рожденье –Твой безымянный херувим, –Пойми ж и ты мое смиреньеПред сердцем любящим твоим.После 21 мая 1851

«О, как убийственно мы любим…»

О, как убийственно мы любим,Как в буйной слепоте страстейМы то всего вернее губим,Что сердцу нашему милей!Давно ль, гордясь своей победой,Ты говорил: она моя…Год не прошел – спроси и сведай,Что уцелело от нея?Куда ланит девались розы,Улыбка уст и блеск очей?Все

опалили, выжгли слезыГорючей влагою своей.Ты помнишь ли, при вашей встрече,При первой встрече роковой,Ее волшебный взор, и речи,И смех младенчески-живой?И что ж теперь? И где все это?И долговечен ли был сон?Увы, как северное лето,Был мимолетным гостем он!Судьбы ужасным приговоромТвоя любовь для ней была,И незаслуженным позоромНа жизнь ее она легла!Жизнь отреченья, жизнь страданья!В ее душевной глубинеЕй оставались вспоминанья…Но изменили и оне.И на земле ей дико стало,Очарование ушло…Толпа, нахлынув, в грязь втопталаТо, что в душе ее цвело.И что ж от долгого мученья,Как пепл, сберечь ей удалось?Боль, злую боль ожесточенья,Боль без отрады и без слез!О, как убийственно мы любим!Как в буйной слепоте страстейМы то всего вернее губим,Что сердцу нашему милей!..Первая половина 1851

«Сияет солнце, воды блещут…»

Сияет солнце, воды блещут,На всем улыбка, жизнь во всемДеревья радостно трепещут,Купаясь в небе голубом.Поют деревья, блещут воды,Любовью воздух растворен,И мир, цветущий мир природы,Избытком жизни упоен.Но и в избытке упоеньяНет упоения сильнейОдной улыбки умиленьяИзмученной души твоей…28 июля 1852

«Я очи знал, – о, эти очи!..»

Я очи знал, – о, эти очи!Как я любил их, – знает Бог!От их волшебной, страстной ночиЯ душу оторвать не мог.В непостижимом этом взоре,Жизнь обнажающем до дна,Такое слышалося горе,Такая страсти глубина!Дышал он грустный, углубленныйВ тени ресниц ее густой,Как наслажденье, утомленныйИ, как страданье, роковой.И в эти чудные мгновеньяНи разу мне не довелосьС ним повстречаться без волненьяИ любоваться им без слез.Между июлем 1850 и серединой 1851

«О, не тревожь меня укорой справедливой!..»

О, не тревожь меня укорой справедливой!Поверь, из нас из двух завидней часть твоя:Ты любишь искренно и пламенно, а я –Я на тебя гляжу с досадою ревнивой.И, жалкий чародей, перед волшебным миром,Мной созданным самим, без веры я стою –И самого себя, краснея, сознаюЖивой души твоей безжизненным кумиром.Между июлем 1850 и серединой 1851

«Чему молилась ты с любовью…»

Чему молилась ты с любовью,Что, как святыню, берегла,Судьба людскому суесловьюНа поруганье предала.Толпа вошла, толпа вломиласьВ святилище души твоей,И ты невольно постыдиласьИ тайн и жертв, доступных ей.Ах, если бы живые крыльяДуши, парящей над толпой,Ее спасали от насильяБессмертной пошлости людской!Между июлем 1850 и серединой 1851