Не родись красивой, или Точка опоры
Шрифт:
Окна Сашиного дома были темными.
А вот окна дома таинственного лица были ярко освещены.
Высокий забор не давал возможности рассмотреть, что происходит во дворе, но мне показалось, что я уловила хриплый мужской смех и несколько отрывистых восклицаний.
Веселятся, надо полагать.
Я вернулась в кровать. Поворочалась еще немного, подумала, что хлопнуть могла и пробка от шампанского, успокоилась и уснула.
Утро началось неожиданно
В мою дверь постучала горничная и сообщила, что меня ждут внизу.
Я восприняла это сообщение, как приказ быстренько одеться. Что и сделала незамедлительно, даже не воспользовавшись косметикой.
Умылась, причесалась и торопливо сбежала вниз по лестнице.
Максим с Сашей ждали меня все в том же холле, похожем на зимний сад. При моем появлении мужчины вежливо встали.
– Доброе утро, – сказала я испуганно. – Что-нибудь случилось?
– Нет, – ответил Максим. – Я собираюсь в город и хотел захватить с собой ваши фотографии. Возможно, мне удастся их пристроить в эфир прямо сегодня.
Я с облегчением вздохнула. Не знаю, что настроило меня на такой нервный лад: вечерний скандал или ночные развлечения соседей, но я все время ожидала чего-то эдакого…
В общем, вы понимаете.
– Прекрасно! – ответила я бодро. – Где будем фотографироваться?
– Здесь и будем, – ответил Саша, прицеливаясь в меня объективом маленького цифрового фотоаппарата. – К свету повернитесь. Да, вот так.
– Волосы собрать? – спросила я, как школьница.
– Пока не стоит.
Он нажал на кнопку, глаза ослепила яркая вспышка.
– Сделаем несколько разных фотографий, – продолжал Саша, не отрываясь от аппарата. – И с распущенными волосами…
Вспышка.
– И с собранными…
Вспышка.
Саша опустил аппарат и несколько минут критически разглядывал меня своими зелеными глазами, не внушающими доверия.
– Накиньте шубу, – велел он наконец.
– Зачем? – не поняла я.
– Я же говорю: для разнообразия. Может, кто-то запомнил не вас, а вашу шубу.
– И что нам это даст?
Саша вздохнул.
– По крайней мере, узнаем, откуда вы тут появились, – ответил он терпеливо.
– А-а-а! – сообразила я.
Не буду вас утомлять. Фотографий мы сделали множество. Честно говоря, в конце этой импровизированной фотосессии я стала глухо сочувствовать девочкам-фотомоделям. По-моему, умение придумывать разные позы перед объективом сродни умению писать письма.
Либо такой талант у человека есть, либо его нет. Несмотря на хороший почерк. У меня его не было.
Через сорок минут Саша объявил перекур. Подсоединил аппарат к телевизору, и мы просмотрели все сделанные снимки.
Отобрали три наиболее удачные фотографии, и Максим пометил их,
После чего мужчины откланялись и отбыли восвояси. Я осталась одна.
Элла с Генриэттой уехали в город еще раньше, так что завтракала я в гордом одиночестве. На стол подавала исключительно хорошенькая девушка, которую я раньше не видела.
– Как вас зовут? – спросила я приветливо.
– Женя, – ответила она, немного смутившись.
– Очень приятно. А меня Анна.
– Да, я знаю, – ответила девочка, меняя мою тарелку на десертную. – Мне мама говорила.
– Мама? – не поняла я.
– Марья Гавриловна, – объяснила девушка. – Это моя мама.
– Ах, вот как!
Я развернулась и посмотрела на нее с ее большим интересом.
Никакого сходства с сухопарой корректно-деловой матерью я не обнаружила.
Девочка была прелестной, как аленький цветочек.
– Вы тоже здесь работаете? – спросила я.
– Да.
– Я раньше вас не видела.
– У меня ребенок заболел, – объяснила девочка.
– У вас есть ребенок? – поразилась я.
На вид девочке было не больше восемнадцати.
– Сын, – ответила девочка с гордостью.
– Большой?
– Скоро годик будет…
– А вам, простите, сколько? – неловко спросила я.
– Семнадцать, – ответила девочка безмятежно.
Я подхватила салфетку и закашлялась.
Бог ты мой! Выходит, девочка забеременела в пятнадцать или неполные шестнадцать лет!
Зачем так торопиться?!
– Вам принести еще что-нибудь? – спросила девочка, устав стоять навытяжку.
– Нет, благодарю, – ответила я. И уже раскрыла рот, чтобы спросить, закончила ли она школу, как дверь столовой открылась и на пороге появилась Марья Гавриловна.
Мама.
– Женя, ступай на кухню, – приказала она сухо.
Девочка послушно развернулась и выскользнула из комнаты.
– Простите, она страшная болтушка, – извинилась домоправительница.
Я пожала плечами.
– Не знаю… По-моему, нормальная девушка. И прехорошенькая.
Комплимент, сделанный дочери, Марью Гавриловну отчего-то не обрадовал. Мне даже показалось, что она слегка нахмурилась.
– Я заметила, что вы долго разговаривали…
Домоправительница запнулась. Интересно, почему она так волнуется?
– Я сказала, что раньше ее не видела, а ваша дочь ответила, что у нее болел ребенок. Вот и все.
– А! – коротко резюмировала Марья Гавриловна. Заученное корректное выражение ее лица не изменилось, но стало чуть более напряженным.
– Кстати, а школу ваша девочка успела закончить? – поинтересовалась я небрежно.
Домоправительница бросила на меня затравленный взгляд.