Не-Русь
Шрифт:
Быстро очухался. Головой трясёт и пытается подняться.
Рост — два пятнадцать, вес под полтора центнера без обвязки. На морде лица выражение типа: подходи ближе — порву нафиг. Не считая сломанного и свёрнутого на спину носа.
Фактура, блин. Типаж, факеншит.
Я… даже расстроился. Как Базаров: «Такое богатое тело! Прямо в анатомический театр». А до того времени — и мне бы в хозяйстве пригодилось. «Жаба» у меня… Чуть смерть отодвинулась — начинаю подгребать. Жаль же убивать! Такого… типично зверского убийцу.
— Сен кимсин? (Ты кто?)
— Ве сен? (А ты?)
— И - Иван,
— И - Салман, сиюах корку (Я — Салман, черный ужас).
Мда… Поговорили.
Дядя пытается подняться на ноги, пытается разорвать наручники. Но… это ж инновация! Это ж тебе не верёвочные или ременные путы. Пальцами за спиной ощупывает, а понять не может. Цапнули за шиворот, дёрнули…
Оп-па. А под ним — тельце. Размер — детский, пол — мужской, вид — голый. Только на голове — ком одежды. И на щиколотках… остатки шаровар. Судя по деталям… контакт был жёстким и, для активного партнёра, успешно завершённым.
— Бу недир? (Это — что?)
— Джафар. Ибн Абдула.
Исчерпывающе.
Ребёнок, лет 10–12, начинает шевелиться, стонать. Позвали ребят, вытащили наверх этот… «Чёрный ужас» и его жертву.
Начинаю разговаривать, выяснять. Салман особенно и не запирается. Отвечает спокойно.
Салман — раб. Урождённая двуногая скотинка. Отца и матери никогда не знал. С детства отличался силой и ростом. Отчего воспитывался в духе местного «бушидо» — пути воина. Убивать любого, на которого покажет хозяин. Год назад хозяин его продал — поменял на дорогого скакуна. Попал к владетелю Янина, Абдулой звать. Впечатлённый ростом, воинским мастерством и жестокостью нового раба, владетель определил Салмана в телохранители и учителя боевого мастерства к своему сыну.
Мальчишка сперва испугался нового слуги. Затем, мстя за свой страх, за естественные неудачи в воинской науке, просто — за силу своего раба, начал его… гнобить.
Воспитывать Джафара так, как его самого воспитывали — Салман не мог. За такие шутки с сыном хозяина — убьют сразу. Не глядя на рост, вес и мастерство.
Весь комплект гадостей, которые может сделать воспитателю воспитанник — были исполнены. В процесс были активно вовлечены и другие слуги. Пошла коллективная травля «Чёрного ужаса». Ужас он внушал всем, поэтому и травили его все. Ответить он не мог, потому что мальчишка всегда принимал сторону его противника, а владетель — сторону сына.
Самый сильный зверь — слон — больше всего боится мышей. Самый сильный человек Янина был не в силах ответить на поток унижений, оскорблений и издевательств со стороны слуг, рабов и соседей. Помимо неизбежности наказания и привычки к повиновению господину, вбитого «с молоком матери», Салмана удерживала клятва верности, принесённая владетелю.
Сегодня, в ходе нашего штурма, владетеля убили — клятва отпала. Захват нами городка освобождал от неизбежности наказания, а привычку к покорности… — Салман превозмог. И сделал, наконец то, о чём мечтал весь последний год — отомстил.
Вынужденный, по приказу господина, сидеть возле женщин и детей, а не биться с врагами на стенах, как и положено воину, он присоединился к их попытке спастись.
Управитель дома, поняв, что дело плохо, возглавил спасение семьи владетеля и
Не смотря на некоторую авантюрность, этот план имел смысл: для населения захваченного города самое главное не попасться на глаза чужеземным воинам в первые часы после штурма. Озверевшие и одуревшие от боя люди легко выхватывают оружие и пускают его в ход, совершенно не задумываясь. Не понимая не только чужих слов, но и самих себя.
Пехотные подразделения Красной Армии после рукопашного боя отводили на трое суток в тыл, в средневековье взятые штурмом города отдают на три дня войскам на разграбление. И дело не только в имущественном стимуле для атакующей армии — дело в невозможности управлять озверевшими людьми. Если начать наводить дисциплину — многие из вчерашних героев окажутся преступниками. Бывшие первыми на стене станут первыми на плахе.
Салман сломал план эвакуации. Разместив гражданских в подземелье, он их там и запер. А своего малолетнего мучителя — вытащил, разложил и поимел. Получая огромное удовольствие от криков о помощи, о пощаде, от трепыхания этого мягкого, привыкшего к хорошей еде и удобной одежде, не привыкшего к тяжёлому труду, тельца. И вообще — удовольствие.
Теперь, исполнив давнюю мечту, он был равнодушен к своей судьбе.
«Мир и благословение Аллаха лучшему из творений, нашему Пророку Мухаммаду, да благословит его Аллах и приветствует, который сказал: «Часто поминайте конец всех удовольствий — смерть».
Всевышний также сказал:
«Если бы ты видел, как ангелы успокаивают неверных и бьют их по лицу и ниже спины [со словами] «Вкусите наказание огненное за то, что сотворили ваши десницы! Аллах никогда не притесняет своих рабов».
Так чего ему, Салману, волноваться? Что «конец всех удовольствий — смерть» — общеизвестно. А ангельский мордобой и огненная порка — ему не грозят. «Аллах никогда не притесняет своих рабов».
Ребятишки выволакивали из подземелья гарем и прислугу покойного владетеля. Терентий, поставленный на «сбор урожая» раздражённо повторял, несколько только что выученных фраз по-тюркски:
— Тум реддедер. Мусевхерат — сол, гюим — догру. (Снимай с себя всё. Украшения — влево, одежду — вправо).
Женщин заставляли распускать косы и приседать, расставив ноги. Находили не только нитки жемчуга, драгоценные камни, золотые вещи, но и оружие. Потом кидали им что-то из снятого с убитых во дворе тряпья — прикрыть наготу. Хотя — не всем. Трёх-четырёх — у стенки поставили. Пейзаж для релаксации…
Из подземелья периодически доносились восторженный вопли Николашки: он добрался до казны. И прочего барахла.
Накапливающийся вокруг нас разно-хоругвенный народ начал волноваться. И по теме — «бабы», и по теме — «барахло». Но тут из лагеря ребята принесли Марану. И все поняли, что «глухая исповедь» — самое актуальное изобретение человечества. В смысле: у каждого есть возможность сдохнуть. Не сопровождая это ненужными звуками.