Не рычи на меня, Медведь!
Шрифт:
Его картины не взяли на эту выставку, о чём он не примкнул сразу сказать. Что его не понимают и не ценят. Потом пригласил меня в кафе. Назаказывал кучу вкусного. Но когда пришло время расплатиться, оказалось, что забыл дома кошелёк. Я выпотрошила все свои накопления и даже пришлось влезть в кредитную карту, что лежала «на всякий случай».
Он был старше меня на семь лет. Выглядел презентабельно и стильно. Звонил мне и приглашал гулять. И в кафе. Но в кафе я больше не соглашалась. Мало ли, вдруг опять забыл кошелёк, а моя стипендия уже кончилась. А спросить, «не забыл ли ты дома кошелёк»,
Деньги он мне благополучно простил, за наш первый и единственный совместный поход в подобное общепитовское заведение. Даже не спросил, как я живу, хотя я сразу сказала, что это буквально последние деньги и три недели до следующей стипендии.
У родителей старалась деньги не брать. Хотя они и подкидывали иногда. Но тут ничего им не сообщала. Благо, жила в общежитии и подкармливать меня было кому.
Со временем он предложил нам съехаться. Для этого надо было снять квартиру. Потому что его мама сделала сморщенное лицо при виде меня и сказала, что какая-то замухрышка из глухой деревни не ровня её гениальному сыну. И в их трёхкомнатных хоромах мне не место.
Глава пятая
Тая
Мой родной городок был даже покрупнее этого, только учебные заведения у нас почему-то были только под парикмахерские и автомастерские. А я училась на графического дизайнера.
Училась хорошо и получала повышенную стипендию. Но на съём жилья не хватило бы в любом случае. Антон заявил, что мне нужно найти себе подработку. Так же нельзя жить, на такие маленькие деньги. Беспокоился за меня.
И я нашла. Сразу две в небольших рекламных агентствах. После получения моих первых зарплат мы и сняли нашу первую квартиру. Она была просторная трёхкомнатная, с прекрасным видом на парк. Антон тут же оборудовал себе в одной из комнат мастерскую и часто запирался там до ночи, творил «свои шедевры». Либо уходил куда-то вечером, якобы на деловую встречу с потенциальными покупателями, пропадал там до поздней ночи или не приходил вовсе.
Я безумно уставала. И не замечала ничего вокруг. Учиться и работать одновременно в двух конторах, было нелегко. Да и на продукты стало не хватать. Я заикнулась, чтобы Антон тоже пошёл работать или хотя бы продал несколько своих работ.
Он оскорбился, отказался от ужина и демонстративно хлопнул передо мной дверью своей мастерской, обозвав «бездушной стервой», проронив, что «мои работы достойны только Лувра». Антон не выходил из комнаты почти два дня. Я оставляла ему под дверью еду, которая благополучно исчезала и тихо плакала в подушку по ночам.
На третий день он смилостивился и вышел к обеду. Я вздохнула и взяла себе ещё пару подработок. Буквально валилась с ног от усталости. Меня не хватало ни на что кроме работы и учёбы. Через полгода нашего такого совместного проживания. Антон решил, что одна комната для нас лишняя и мы могли бы переехать в квартиру поменьше. Чтобы я могла не так много работать, а больше времени посвящать ему.
Я согласно кивала. Он заботится обо мне, видит, как я устаю. Нашла по объявлению другую квартиру. Две комнаты и кухня. Район конечно, не такой презентабельный, как прежний, но жить
Мы переехали. К этому грандиозному событию мама Антона презентовала нам свою древнюю кровать, доставшуюся ещё от какой-то прапрабабушки. Вычурная, темного дерева, с жутко скрипучим матрасом. Она совершенно нелепо смотрелась в маленькой спальне, больше похожей на шкаф.
Антон решил поставить её в гостиной, а в маленькой комнате оборудовать себе новую мастерскую. Заявив, что он потерпит стесненные обстоятельства своего творчества ради меня. Я пыталась сопротивляться, но он сразу поджимал свои тонкие губы и начинал смотреть на меня, как на ущербную.
Дни снова полетели быстро. Я не успевала доносить голову до подушки. Ещё через полгода у меня случилась задержка. Я купила тест на беременность и он показал две полоски.
Я была счастлива. Иметь ребёнка от любимого человека — это ли не счастье для каждой девушки? Приготовила праздничный ужин. Достала свечи.
Всё шло хорошо, пока я, радостно сияя, как начищенный пятак, не положила перед будущим папой тест. Он хмуро посмотрел на тест. Перевёл взгляд на меня. Потом встал и ушёл, хлопнув дверью. Я ничего не понимая сидела и только хлопала глазами. Но решила, может он за цветами вышел.
Его не было три дня. Я вся извелась и прорыдала в подушку. Обзвонила всех общих знакомых. Его мама высказала мне в трубку, что я эгоистка и думаю только о себе. А у её сына теперь депрессия.
Я собрала свои вещи и уехала к родителям, мне надо было подумать. Две недели пролетели как один день. Родителей не стала расстраивать и грузить своими проблемами, сказала, что просто соскучилась. Большую часть времени проводила у подруги, тётя которой уезжала раз в полгода на лечение, оставляя племянницу на хозяйстве. Её парень не любил пригород и Тася ездила туда жить почти на месяц одна. Вот с ней мы и проводили время. Пока она была на работе я гуляла по городу и любовалась просыпающейся природой.
Антон нашёл меня, приехал на такси с цветами и подарками для родителей. Я решила, что он устроился наконец на работу. Сказал, что безумно любит меня, но с ребёнком нам лучше пока повременить, я ещё не доучилась и не смогу работать в полную силу, если появится ребёнок. Он забрал меня обратно. Через неделю я сделала аборт, который оплатила его мама.
Мне было безумно пусто и плохо после этого. Как незаживающая язва мысли об этом поступке терзали и грызли меня постоянно. Я вошла в привычшую колею: учёба, работа, работа…
Закончив обучение и устроившись на постоянное место работы, я надеялась уже выдохнуть, ждала что Антон вот-вот сделает мне предложение.И у нас наконец-то будет настоящая семья.
Но время шло, а он не торопился с предложением руки и сердца. Однажды вернувшись с работы слишком рано я застала нелицеприятную картину. Мой любимый недвусмысленно возлежал на кровати, а на его… кхм… бёдрах прыгала пышногрудая, темноволосая девица. Оба недвусмысленно стонали.
Я замерла, обозревая происходящее. Мой мир рухнул в этот момент. Антон увидел меня и… нет он не смутился. Не побледнел. Он похлопал по попке эту швабру и она обернулась сверкнув на меня тёмными глазами.