(не) счастье для Миллиардера
Шрифт:
– Старый? Самая глупая попытка набить себе цену, зажигалочка, - не давая отпрянуть и показывая, как он жаждет продолжить вечер, шепчет прямо на ушко.
– Да. Стар… старп… старпер, - пищу, а сама зажмуриваюсь, ожидая, что выкинет мужчина.
Жду, что сейчас схватит за волосы, оттащит в сторонку и ой что будет. Сама ведь виновата, решилась оскорбить. Но он медлит. Одной рукой так же крепко удерживает, а пальцами второй, водит по
– Старпер значит, - говорит, тихо посмеиваясь. – Посмотрим, как ты запоешь в следующий раз. Беги. Я даю шанс не упасть к ногам старпера. Но знай, попадешься мне на пути, будешь моей, хочешь того, или нет.
И убирает руки, а я действительно бегу. Хватаю Крестика за руку и убегаю из клуба.
– Вот бы он разочаровался во мне и оставил в покое, - устало говорю в пустоту и хлопаю ладошкой по поверхности воды, с которой слишком быстро исчезла пена.
В кухню буквально вползаю и сажусь на стул напротив Кристины, активно нарезающей синенькие. Она редко готовит, но очень вкусно. Иногда я не понимаю, почему она не пошла учиться на шеф-повара. Уверена, у нее бы получилось.
– Он совсем с загонами, да? – Начинает подруга. – Прости, я думала он классный. С морды вроде ничего такой. Мужик прям, не слащавый маменькин сынок. Такой, надежный прям.
– Я не знаю, Крестик. И узнавать не хочу. Он старый. Это все. Я даже думать о нем не хочу. Надеюсь, он оставит меня в покое. Похоже, он думал, что я великая соблазнительница, раз в клубе отжигала, а тут домохозяюшка, борщи готовящая. Не в его интересах.
Вроде бы радоваться надо, а почему-то на сердце сразу так тяжело от собственных слов становится. Нет, он для меня остается стариком. Пятнадцать лет разницы – это слишком. Но часть моей девичей романтичной души хочет узнать, какого это, когда ты интересна такому сильному и властному мужчине.
– Ого, а задел он тебя, - удивляется Кристина и кивает на мелко наструганный кочан капусты.
Да, когда я ухожу в себя, все делаю быстро и, на удивление, качественно. Ай, была не была. Обезболивающее действует, приготовлю борщ. Нечего одной подруге выматываться. Бульон скоро будет готов, пора уже ставить сковородку.
Чувствуя мое настроение, подруга решает сменить тему и рассказывает, как их учили держать лицо, когда потенциальный партнер по бизнесу гнет свою линию в ущерб вам. Скучно. Не понимаю, чем ей это нравится. Зачем молодой девчонке посвящать жизнь вечным переговорам с капризными людьми? Бр-ррр.
Но ей нравится, я не в праве осуждать. Мой максимум, сказать, что они нудно проводят время и трепят нервы за гроши. Мы с Крестиком каждый раз в голос смеемся после этого.
– Ой, а Селиванов вообще отжег, как давай спорить с ней, что подвешенный язык важнее заготовленных фраз, которые еще вспомнить надо. Мы думали они стульями кидаться начнут.
– Ну вы и даете. Ой, -
– Нет. Может хозяйка? Все ждет, когда мы свинарник устроим, а мы никак. Ты доделывай, а я открою.
Киваю подруге и против всех правил, выливаю зажарку с помидорами и сладким перцем из сковородки, когда капуста уже почти сварилась. Да простят меня все, но я люблю делать именно так.
– Ты вообще обалдела?
Слышу возмущенный вопль за спиной, и так и поворачиваюсь со сковородкой в руках.
Глава 11
Амир
– Дожился. Бегаю за девчонкой, словно сопливый мальчишка. Я взрослый мужик. Но сейчас сильно в этом сомневаюсь. Поплыл, услышав, что умеет готовить. Уму непостижимо! – эмоционирую в кабинете друга, который надо мной ржёт в кулак. – Что не так, Дамир?
– Да все так. Я просто пытаюсь прикинуть, через сколько у меня Милка перестанет готовить с расчётом на саранчу в твоём лице, - сквозь смешки, говорит друг, а я начинаю закипать.
– Ты издеваешься?
Я ему тут откровенно все говорю, выкладываю все факты на стол, а он фортели выписывает. Шуточки шутит! Тоже мне, друг. У меня вопрос жизни и смерти, можно сказать, а он издевается.
– Амир, чего ты от меня хочешь? Ты поплыл, сам признаешь. Сколько баб тебя накормить пыталось? Да не счесть, и на всех тебе было откровенно, прорости за грубость, насрать. А тут ты еще ее стряпню не пробовал, но уже готов с тарелкой в зубах мчать за стол.
Как я ненавижу, когда Дамир говорит очевидные вещи, которые я упорно стараюсь игнорировать, когда дело пахнет керосином. Только с появлением Милы он стал еще более точно бить правдой-маткой.
– Говорил тебе, не перекупай у меня клуб, если не хочешь потерять статус холостяка. Вы там познакомились, как и мы с Милкой. Хочешь страдать, флаг в руки, барабан на шею и вперед, возглавляй колонну. Но помяни мое слово, скоро девчонка станет Умаровой. Я знаю, о чем говорю. Проклятое место. Зуб даю. Я в Милане ошибся, принял за разлучницу, а оказалось, это ей сердце разбили. Ты в своей рыжей ошибся.
– Не называй ее так.
Перебиваю его, потому что она не рыжая, она рыжик. Мой рыжик. И только я буду так ее называть.
– Да хорошо, хорошо, - поднимает руки, типа сдуется.
– в Анжелике. Вопрос во времени. Не более того. К новому году у тебя будет беременная жена, а у клуба новый владелец. На что угодно готов поспорить.
Смотрю на него, как на врага народа. Нет успокоить друга, сказать, что просто на смазливую мордаху повелся и скоро все пройдет. Он, наоборот, масла в огонь подливает, толкает в пропасть семьи. Знает ведь, что я не хочу этого. И знает прекрасно, почему.
– Ты знаешь, почему нет, Дамир. Ты все прекрасно знаешь, - устало сжимаю спинку кожаного кресла до противного скрежета.