Не сердите добрых принцев!!!
Шрифт:
– Корабль! Корабль! Да вставайте же, идиоты, а то уйдет!
Шалаш заколыхался, послышался треск, вскрики, стоны и яростная ругань. Из душноватой темноты кубарем выкатилось чье-то тело, за ним с шумом выломилось еще несколько.
– Что стоите, разводите костер!
– Грозно рявкнул злобный голос главного и все суетливо заметались, пытаясь отыскать припрятанное вечером огниво.
Потом оказалось, что в запасе нет ни одной сухой щепки, и несколько человек бросились в сторону поваленных ураганом деревьев. Остальные прыгали на кромке прибоя и махали со всех сил руками и обломками лодки, пытаясь привлечь внимание
Наконец, бегавшие за дровами притащили кучу сухих сучьев, и старший, нервно чиркая в спешке кресалом попытался выбить спасительную искру. Вовсе не сразу, но это удалось, и робкий язычок пламени, ревностно оберегаемый оборванными телами от случайного порыва ветра, получил первую горсть сухих веточек. Потом новую, побольше. Один из поджигателей, лежа впалым животом на сыром песке, осторожно дул в середину разгорающегося костра, торопя прожорливое пламя. А оно, весело трепеща, охватило, наконец, внушительную охапку сухих веток и, наконец, кто-то осторожно положил сверху немного широких зеленых листьев. Несколько мгновений они лежали на разгорающихся дровах без изменения, потом края начали темнеть и скручиваться, а кверху рванула струйка густого дыма. Вначале тонкая, она постепенно крепла, становилась заметнее, пока не превратилась в густой светло серый столб, понятного всем мореплавателям сигнала. Призыва о помощи.
Однако парусник, миновав точку пересечения своего курса с местом на берегу, где толпились жертвы крушения, спокойно уходил прочь.
– Да что они там, слепые все, что ли?!
– Взвыл старший, с отчаяньем сжимая кулаки.
– Нет, не слепые. Мы давно вас видим.
– Раздался в его голове чужой холодный голос.
– Что?!
– неверяще переспросил, поднимая руку к виску, мужик.
– Мы вас заметили давно. Могли так не стараться разжигать свой костер.
– Звеневшим ледяным ядом голосом объявил поселившийся в голове чужак.
– Но если видите, почему... не свернули в нашу сторону?
– Зачем?!
– Голос собеседника зазвенел злым презрением.
– По морским правилам потерпевшим бедствие положено оказывать помощь!
– Укоризненно рявкнул старший, не обращая внимания на изумленные взгляды обступивших его товарищей.
– По морским правилам капитан должен покидать тонущий корабль последним, проследив, чтобы спаслись все пассажиры!
– Еще холоднее и презрительнее отчеканил голос.
– А ты этого не сделал и теперь не имеешь никакого права требовать сочувствия от других! Пора испытать на своей шкуре, каково это, быть брошенным в тяжелый момент! Прощай!
По звякнувшей в голове оборванной нити капитан понял, разговор окончен. Тяжело шлепнулся на песок, невидяще уставясь на тающие вдали паруса. Неважно, как маги узнали, что он забыл в тот, сумасшедший миг про двух пассажиров, помогавших в трюме зачинить пробоину. Абсолютно ясно другое, даже если они сумеют отсюда спастись, ему все равно больше никогда не быть капитаном. Маги этого не допустят. Он мог бросить сотню своих соотечественников, и ему никто не сказал бы и слова. Но тордизанцы, особенно маги, были под неусыпной защитой ковена и тем, кто об этом забывал, приходилось после очень горько пожалеть.
– Мы так их и бросим?
– Опасливо спросил Дик, с жалостью оглядываясь на столб дыма, взвивающийся в небо отчаянным криком о помощи.
– Им ничего
– Сухо объяснил Зак, и, уже развернувшись в сторону столовой, горько бросил через плечо.
– А вот они Гистона и Хабера бросили одних в трюме тонущего судна, хотя маги в тот момент помогали им, заращивая дыру в днище. А перед этим выложились, спасая от пиратов.
– Зак, - Уже наливая сыну взвар, - осторожно спросил Сейден, - А как... твое чувство... ну, то... оно... ничего не говорит?!
– Нет. Тревога прошла. И я не знаю... отчего. Или они спаслись и сейчас в безопасности... или...
– Он скрипнул зубами и отвернулся.
За свою жизнь молодому магу уже приходилось терять друзей. Это было очень больно. И многократно больнее от несправедливости этих потерь. Почему за неправомерные амбиции и дикие фантазии психически неуравновешенных личностей должны платить жизнями отличные люди, Зак не мог понять с самого детства. С тех самых пор, как услышал рассказ о погибшем в Агане деде.
Воспитанная отцом привычка обдумывать и просчитывать последствия своих и чужих поступков привела мага к пониманию несовершенства некоторых законов ковена. Да, они предусматривали всё, чтобы защитить магов и граждан королевства. Но этого было мало. Простые жители, не постигающие мотивов действий магов, зачастую придавали им в своих пересказах и домыслах совершенно другую окраску. Более понятную их представлениям о сильных и всемогущих соотечественниках. Но абсолютно не соответствующую действительности. Магов уважали и боялись. А нужно было повернуть свою деятельность так, чтобы уважали и любили. Чтобы точно знали, что единственные, кто может по настоящему защитить и помочь - это не армия и не добрые господа во главе с королем, а ковен магов. Те столетия, что ковен провел в интригах и подполье, приучили магов скрывать следы своей деятельности, отдавая славу королю и генералам. И народ честно гордился и королем и армией. Ну а что мы хотели?! Что посеешь, то и соберешь!
– Так что... мы не будем их искать?
– Неверяще уставился на магов Дик.
Да, нет, не может такого быть! Зак столько усилий приложил, чтобы отыскать совершенно чужого ему Тимку, а теперь бросит своих друзей? Нет, это точно из области фантастики!
– Что такое фантастика?
– Невозмутимо осведомился Зак.
– Это весь ваш мир! В него у нас никто не верит, а те, кто рассказывает, что другие миры существуют, называются фантастами.
– Иронично фыркнул Дик.
Он и сам так всегда считал! Пока не свалился с крыши высотки прямо на зеленое поле чужого мира.
– Тогда ты правильно соображаешь!
– Мрачно похвалил маг.
– Мы будем их искать до тех пор, пока не останется ни одного не обшаренного нами островка в этом океане или пока... я не увижу их мертвыми!
Но ни на одном из многочисленных островков и скал, входящих в Берзийский архипелаг, магов не нашлось. Ну, по крайней мере, на тех, мимо которых они успели проплыть за эти сутки. Все маги ходили мрачные, и даже матросы прекратили шутить и громко переговариваться. А в так понравившееся домино играли в самой дальней каюте, постелив на стол одеяло. Пока Зак все-таки не отобрал резную коробочку, объяснив, что их азартные мысли мешают ему слушать.