Не сердитесь, Иможен! Возвращение Иможен
Шрифт:
– Какого черта вам тут понадобилось, Мак–Рей?
– Я пришел поговорить с вами, сержант Мак–Клостоу.
– О чем?
– Да об убийстве Джона Мортона, естественно! Как ваше расследование? Продвигается или нет?
– Ну и наглец же вы, Мак–Рей! А я, представьте себе, на дух не выношу журналистов!
– Насколько я понимаю, это что–то вроде аллергии?
– Проваливайте, Мак–Рей, пока я не рассердился по–настоящему!
– Я бы с радостью, но тут есть одна загвоздка: газета платит исключительно за информацию и никто
И, не обращая больше внимания на сержанта, Мак–Рей повернулся к Иможен.
– Мисс Мак–Картри, я только и слышу о вас с тех пор, как приехал в Каллендер! Вы не согласились бы дать мне интервью?
Мак–Клостоу окончательно озверел. Схватив тощего репортера за плечи, он с яростными воплями поволок его к двери.
– Вон отсюда! – ревел сержант.
На пороге Арчибальд и отбивающийся от него журналист столкнулись с Гастингсом.
– Что это на вас нашло, сержант? – удивился инспектор. – Вздумали ссориться с прессой? Как поживаете, Мак–Рей?
– Пять минут назад я сказал бы: отменно, но этот болван…
– Да ладно вам! Пожмите друг другу руки и забудьте, как страшный сон… Счастлив снова видеть вас, мисс Мак–Картри. Ну как, совсем поправились?
– Да, вполне. Уж простите великодушно!
Иможен, как видно, обладала особым даром веселить инспектора. Он добродушно рассмеялся.
– Это мне надо просить прощения, мисс! Когда мы виделись в последний раз, я обошелся с вами слишком сурово. Во всяком случае, благодаря вам мы теперь точно знаем, что кто–то хочет помешать нам копаться в прошлом Мортона… Следовательно, именно этим мы и займемся. Так что не зря вы рисковали жизнью. Не стану скрывать, в Глазго не очень–то довольны нашей медлительностью. Вот уже пять дней, как нашли тело Мортона, а мы почти не сдвинулись с места. В ваших донесениях нет ни единого стоящего факта, Мак–Клостоу.
– А что прикажете писать? Не могу же я в угоду джентльменам из СИД выдумывать всякие небылицы, как, по–вашему?
– Разумеется… Но наше начальство вряд ли устроят подобные объяснения, сержант. Имейте это в виду! Что ж, придется опять начинать сначала. И чем скорее – тем лучше. Поехали к Мак–Пантишу!
– Что, опять допрашивать персонал? Но я это уже делал и не узнал ровно ничего полезного.
– Остается только надеяться, что, может, вы упустили какую–нибудь мелочь.
Журналист попросил разрешения задать вопрос, и Гастингс великодушно согласился ответить.
– Судя по тому, что я сам слышал от мисс Мак–Картри в «Гордом Горце», она видела человека, с которым столкнулся Мортон…
Инспектор не стал скрывать правду.
– К несчастью, это не так. Мы просто хотели расставить убийце ловушку.
– Но… мисс Мак–Картри ведь рисковала жизнью!
– Она знала об этом.
Мак–Рей промолчал, но его восхищенный взгляд согрел душу Иможен.
Гастингс встал.
– Ну, поехали в «Чёрный Лебедь». Что с вами, Мак–Клостоу?
– Неужто
– Я полагаю, мисс Мак–Картри достаточно дорого оплатила свое право участвовать в расследовании. А Мак–Рей пусть лучше помогает, чем путаться под ногами. Я уже как–то имел с ним дело: парень не нарушает правил игры и ничего не печатает без разрешения.
Репортер поклонился.
– Спасибо, Гастингс.
При виде инспектора и его свиты у Джефферсона Мак–Пантиша подогнулись колени. Его смертельно пугало все, что могло хоть в какой–то степени нарушить привычную, размеренную жизнь гостиницы. Именно поэтому Джефферсон ненавидел полицейских, великих умельцев сеять панику. По этой же причине, невзирая на всю свою природную любезность, услышав, что Гастингс хочет с ним поговорить, Мак–Пантиш жалобно простонал:
– Как, опять?
– Совершенно верно, мистер Мак–Пантиш. И запомните: это далеко не в последний раз. Убит один из ваших постояльцев. Так–то вы исполняете свой профессиональный долг?
Несправедливость упрека потрясла Джефферсона до слез.
– Да разве я мог помешать? – робко возразил он.
– Надо было выбрать другую работу, раз вы не способны прилично содержать гостиницу. Конечно, очень легко все свалить на старые добрые шотландские привидения, но я, Мак–Пантиш, в привидения не верю!
После такого кощунственного заявления наступила гробовая тишина, и Гастингс, словно ощутив всеобщую враждебность, попытался исправить ошибку:
– …По крайней мере, когда я на службе! – добавил он.
Похожий на ржание смешок мисс Мак–Картри, вдруг раздавшийся за спиной инспектора, оповестил последнего, что ему не удалось провести Иможен и, скорее всего, эта дурацкая обмолвка еще больше усложнит задачу. Гастингс совсем разозлился, и бедняге трактирщику пришлось отдуваться еще и за это.
– Ну, Мак–Пантиш, хватит увиливать! Говорите, что вам известно о Мортоне!
– Мне? Ничего.
– А может, вы просто не хотите сказать правду?
– Но почему, ради всех чертей с хвостами и копытами?
– Я попрошу вас сменить тон! Послушайте, Мак–Пантиш, в вашей гостинице жил человек по фамилии Мортон. Его чтото настолько встревожило, что старик счел нужным побеспокоить полицию. И при этом он ни слова не сказал вам?
– Даже ни звука.
– И вас это не удивляет?
– Нет.
– Короче, Мак–Пантиш, насколько я понимаю, вам глубоко плевать, что творится у вас в гостинице?
Тут уж Джефферсон не выдержал.
– Это постыдно! Просто постыдно! Тридцать пять лет я управляю «Черным лебедем»! Слышите? Тридцать пять лет! И еще ни разу никто не смел так со мной разговаривать! Я напишу в Глазго! Я буду жаловаться! Вы не имеете права меня оскорблять!
– Закончили?
– Нет, не закончил! Хоть вы и полицейский инспектор, я вас…
Трактирщик прикусил язык.