Не сердитесь, Иможен! Возвращение Иможен
Шрифт:
— А! Я бы очень удивился, не увидев вас здесь, мисс Мак–Картри. Стоит вам появиться в бюро — и начинается балаган!
— Вы не могли бы разговаривать со мной другим тоном, мистер Арчтафт?
— Что?
— Вы знаете, с кем говорите?
— С проклятой шотландкой, которая уже надоела мне сверх всякой меры!
— От души советую вам обращаться со мной повежливее, чертов валлиец! Слишком много вы о себе возомнили, ничтожество вы этакое, а сами даже не пользуетесь доверием начальства!
Арчтафт так задохнулся от бешенства, что на мгновение испугался, как бы его не хватил
— Что вы сказали? Что вы посмели сказать?
— Правду!
— Значит, по–вашему, начальство мне не доверяет?
— Я убеждена в этом, мистер Арчтафт, и позволю себе добавить, что полностью разделяю недоверие руководства!
— Мисс Мак–Картри, вы отдаете себе отчет, что оскорбляете меня?
— Понимайте как хотите, но могу заметить только одно: вам сэр Дэвид Вулиш ни за что не доверил бы секретную миссию!
— В отличие от вас, быть может?
— Не исключено!
Наступила такая тишина, что все отчетливо слышали, как секундная стрелка передвигается по циферблату. Начальник бюро вдруг резко изменил тон.
— Мисс Мак–Картри, как вы смотрите на то, чтобы сходить на первый этаж, к дежурному врачу? — мягко спросил он.
— К врачу? С какой стати?
— Пусть он вас посмотрит, дорогая. По–моему, вы бредите, и я боюсь, что это начало мегаломании[11]…
— Вы, вероятно, думаете, это очень остроумно? Правда, в вашей стране дикарей не слишком привередливы… Но вы рискуете жестоко пожалеть о своих словах, мистер Арчтафт, ибо недалек тот день, когда я, быть может, умру за Корону!
— Выполняя опасную миссию, насколько я понимаю?
— А почему бы и нет?
— Послушайте, мисс Мак–Картри, а почему бы в ожидании часа, когда вы падете смертью храбрых на службе Ее всемилостивейшему Величеству, вам не заняться той скромной и, согласен, совершенно недостойной ваших выдающихся способностей работой, за которую вам платят деньги? Надеюсь, вы не сочтете мою просьбу чрезмерной?
Иможен уселась за машинку, громко выражая свое мнение о невосполнимых потерях, понесенных Соединенным Королевством во время войны, ибо самые печальные последствия обнаруживаются только теперь, когда бездари и тупицы занимают совершенно не подходящие им должности.
Оставив подопечных работать, Анорин Арчтафт поспешил к Джону Масберри рассказать о происшедшем и поделиться опасениями насчет умственного состояния мисс Мак–Картри. Сообщение так поразило Масберри, что он бросился прямиком к сэру Дэвиду Вулишу. Нарушение протокола со стороны столь корректного человека несколько удивило последнего.
— Ну, Джон, что стряслось? — спросил он.
— Опять мисс Мак–Картри, сэр.
— Но она только что вышла от меня и, честно говоря, очень мне понравилась.
— Позвольте сказать, сэр, что, будь она в вашем непосредственном подчинении, вы бы очень скоро изменили мнение. И, если уж говорить совсем откровенно, мы с мистером Арчтафтом всерьез опасаемся, что мисс Мак–Картри страдает умственным расстройством.
— О!
— Во–первых, ее всегдашнее возбуждение не
— Но это правда, Джон…
— Простите?
— Я поручил мисс Мак–Картри отвезти сэру Генри Уордлоу, который сейчас отдыхает в Каллендере, планы мотора «Кэмпбелла–семьсот семьдесят семь», чтобы он как можно скорее высказал нам свое мнение.
— Но… но… сэр, ведь «Кэпмбелл–семьсот семьдесят семь» — сверхсекретный самолет!
— Вы говорите это мне, Джон!
— И вы… вы доверили бумаги Иможен Мак–Картри?
— Я думаю, она будет на высоте.
— Но разве вы не слышали, что я только что рассказывал, сэр? Эта сумасшедшая рассказывает о тайной миссии всем и каждому!
— Вы ей поверили?
— Нет, но раз вы…
Большой Босс перебил его:
— Арчтафт поверил?
— Конечно, нет!
— И, я полагаю, коллеги по бюро — тоже?
— Естественно.
— В таком случае, Джон, мой план, по–видимому, вполне удался. Поскольку те, кто хорошо знает мисс Мак–Картри, даже мысли не допускают, что она говорит правду, почему вы думаете, будто иностранные агенты, которых так интересуют планы мотора «Кэмпбелла», станут рассуждать иначе, чем вы и все, кто так или этак сталкивался с шотландкой? Успокойтесь, Джон, я не сомневаюсь, что мисс Мак–Картри великолепно справится с задачей и отвезет бумаги сэру Генри Уордлоу скорее, чем лучший из наших агентов, каждый шаг которого будет привлекать внимание. Пусть Иможен продолжает болтать как сорока, но Арчтафту скажите, что все это сказка и мы с вами решили на несколько дней поместить мисс Мак–Картри в клинику.
— Хорошо, сэр… но позволю себе заметить, что не разделяю вашего оптимизма.
— Не стоит беспокоиться, Джон. Все пройдет как по маслу.
Мисс Мак–Картри чудесно провела вечер, собирая чемодан. Шотландке казалось, будто она переживает одно из тех удивительных приключений, которые так потрясали ее на экране. Перед сном Иможен дольше обычного стояла перед отцовской фотографией.
— Надеюсь, вы одобрите мой поступок, папа? — спросила она. — Нельзя же оставить англичан без помощи — ведь сами они ни на что не годятся!
А портрет Роберта Брюса вдруг стал ближе и роднее — Иможен теперь тоже вступала в клан героев.
Наутро, едва пробудившись, шотландка, как того требовал привычный ритуал, сразу же выглянула в окно. Правда, на сей раз она оглядела не только небо, но и улицу и с некоторым разочарованием обнаружила, что ни одна темная тень не юркнула в подворотню. Меж тем созданная ею вчера атмосфера героической борьбы нуждалась в более существенной опоре, чем воображение. Разочарованная тем, что, по–видимому, вражеские агенты не так уж интересуются ее особой, Иможен утешалась мыслью, что шпионы не особенно любят попадаться на глаза. Отныне она должна опасаться всех и каждого. Самая обыденная и даже привычная внешность может скрывать безжалостного врага. Прежде чем идти в ванную, Иможен поклялась себе все время держаться настороже.