Не шутите с боссом!

Старр Матильда

Сфокусировав на мне взгляд, актер, видимо, решил проявить гостеприимство. Он протянул мне бутылку и коротко предложил:

— Пей.

Я покачала головой, и он сам тут же припал губами к горлышку и сделал внушительный глоток.

Мне стало жаль его. Сейчас он был совершенно не похож на того веселого парня с лучезарной улыбкой, каким я увидела его в первый раз. Вот серьезно. Лучше бы он пел. Получается у него отвратительно, конечно... Но то, что я видела сейчас, куда хуже.

— Может, не стоит? — спросила я, кивнув на бутылку.

—

А что тут еще делать? — пробурчал он. — Элеонора уехала к этому… этому… мешку с деньгами. Нам тут еще пять дней прохлаждаться. А я даже не могу себе купить билет, чтобы вернуться...

— Дорого? — понимающе спросила я.

Он посмотрел на меня возмущенно:

— Их нет! Все раскуплено заранее! — а потом со вздохом добавил: — Ну и дорого, конечно... Я так-то не олигарх.

Последнее слово он произнес с явным отвращением и снова приложился к бутылке.

— Ванечка, но ведь пьянство — это не выход из положения, — попыталась убедить его я. — Поверь мне, ничего хорошего из этого не получается. Помнишь мальчишник у нас в отеле? Влад тогда здорово набрался, и тебе лучше не знать, в какую историю ввязался…

— Влад? — ухмыльнулся актер. — Он никогда не набирается. Его вообще никогда не видели пьяным. А после того мальчишника ему утром надо было за руль, и он пил только газировку. И вообще его никогда не бросала любимая женщина ради прогулки на яхте…

Ванечка, всхлипывая, начал жаловаться на Элеонорино коварство, но я его уже не слушала. Я пыталась переварить то, что сейчас услышала.

В ту ночь Влад не был пьян. Значит, тот дурацкий контракт он заключал, отдавая полный отчет в действиях? Или вообще не заключал?

Я почувствовала, как по телу пробежал озноб. Неужели все, что мне известно, это лишь вершина айсберга? И наши отношения до сих пор остаются таким же обманом, каким и были до этого?

Только сейчас мне уже не надо врать. Врут мне.

38

— Никто, никто здесь не может меня понять, — театрально стенал Ванечка. — А у меня сердце разрывается. Все вокруг счастливы, и я чувствую себя изгнанником на этом празднике любви.

Несчастный актер упивался своими страданиями, и я решила пока не сообщать ему, что в лагере отвергнутых с этой минуты на одного человека стало больше. Хотя его это вряд ли утешило бы.

Ванечка снова с вожделением посмотрел на выпивку, так что нельзя было терять ни минуты. Еще чуть-чуть, и он окончательно потеряет способность связно говорить. А мне нужно ещекое-что у него выведать.

В один прыжок я добралась до актера, и перехватила бутылку как раз в тот момент, когда ее горлышко уже готово было прикоснуться к губам страдальца. От неожиданности Ванечка отпустил руку, и ополовиненная тара оказалась у меня в плену.

— Хватит пока, — уверенно сказала я.

— Вот только еще одной мамочки мне сейчас не хватало, — поморщился актер.

— У меня нет никакого желания воспитывать великовозрастного детину, — строго парировала я. —

Верну тебе все, но только сделай одно одолжение, расскажи все, что ты знаешь про ту вечеринку в отеле.

Ванечка с сомнением посмотрел на меня. Кажется, в его хмельную голову проникли какие-то сомнения. Действительно, с чего бы мне так упорно интересоваться теми событиями? А не задумала ли я какую каверзу? Наверняка общение с предприимчивыми бизнесменами научило его держать язык за зубами.

Нужно было что-то делать, и я поднесла свободную руку к своему сердцу и театральным шепотом произнесла:

— Только ты сейчас можешь спасти мою израненную душу. От твоих, Ванечка, слов, зависит, продолжит ли в ней полыхать огнь любви или затухнет навсегда под действием людского коварства.

Не перестаралась ли? Я с опаской посмотрела на своего единственного зрителя. Но тот, кажется, принял мой экзерсис за чистую монету. В его замутненных глазах даже сверкнула скупая мужская слеза. Он кивнул головой, и, выдержав паузу, начал свой сбивчивый рассказ.

Оказалось, что в ту ночь напиться до потери памяти смог только один человек — счастливый жених. Я вспомнила, как живописно он лежал на диване вверх ногами. Действительно, переплюнуть его вряд ли кому-то удастся. Даже Ванечка сейчас по сравнению с ним трезв как стеклышко.

— Серж был пьян, — убежденно заявила я.

Уж это-то я видела собственными глазами! Да он и сам говорил об этом позже.

— Был? — переспросил Ванечка. — Ну да, конечно. Был. Но!

Серж, конечно, выпивал, этот факт актер признал безоговорочно. Но тот вообще обладает уникальной способностью не пьянеть. Сколько бы он ни принял на грудь, в состояние здравомыслящего человека он может вернуться буквально по щелчку пальцев.

— И? — вытягивать подробности оказалось очень трудным делом.

Серж с Владом ругались. И это не было похоже на дружескую перепалку. Все выглядело очень серьезно.

Потом Ванечка отвлекся... а потом кто-то попросил листок и ручку. Актер пошарил по карманам и выудил потрепанный блокнот, в который записывал свои наблюдения, а иногда даже и стихи. Он протянул спорщикам свою добычу.

— И что они писали на том листочке, вспомни, а? — попросила я его.

— Да кто их знает, — отмахнулся тот и потер рукой лоб. — Договор какой-то составляли. Скукота!

Ванечка замолчал и многозначительно посмотрел на бутылку. Может, глоток алкоголя освежит его память? Я протянула ему вожделенное пойло, и он тут же припал к нему губами.

— Эй, хватит! — попыталась остановить его я, когда поняла, что одним глотком дело не ограничится. Несчастный влюбленный оторвался от бутылки только тогда, когда на донышке осталось совсем чуть-чуть огненной жидкости.

— Ну как? — с надеждой спросила его я.

Но он посмотрел на меня так, будто не узнал, и тут же упал спиной на лавку и захрапел. Все, я потеряла единственного информатора. И что теперь делать?