Не скучайте, ваше величество!
Шрифт:
Я длинно выдохнула и развернулась, чтобы уйти. Самое время, поэтому…
Рука, тяжело опустившаяся мне на плечо, и резкий рывок в сторону оказались полной неожиданностью. Я даже вскрикнуть не успела, как мне закрыли рот и нос горячей ладонью, а возле уха прошептали:
— Веди себя тихо.
Глава 44
Тело отреагировало прежде, чем я вообще сообразила, что происходит. Но отреагировало весьма странно: вместо того чтобы отбиваться, вдруг
Здрасьте, приехали.
Впрочем, чего я ожидала… допрыгалась, идиотка.
Не зря близнецов уже не было у кареты герцога, не зря. Потому что как минимум один из них сию секунду тащил меня прочь от площади в какую-то подворотню. А я даже не пыталась вырваться или заорать.
Далеко мы не ушли, остались буквально в двух шагах от кареты, но за надежными стенами чьего-то чужого двора. Едва мы вошли туда, как меня отпустили. Едва ли не оттолкнули, можно сказать. К стене.
А потом все стало слишком похоже на то, что творилось в сне: широкие плечи и зеленые глаза заслонили весь мир, потому что кое-кто здоровенный навис надо мной, упершись руками в кладку по обеим сторонам от моей головы.
— Ты! Это же ты! Юль, это же ты! — Удар кулаком в стену оказался для меня малость неожиданным. Отозвался горячим всплеском какой-то ненормально сладкой злости в районе солнечного сплетения.
— Не ори. Если не хочешь, чтобы на этот раз я умерла по-настоящему.
— Я не ори? Я?! — Он все же именно орал. Но шепотом. — Ты… Ты!
А потом перестал орать. Наклонился, впечатал меня в стену и поцеловал. А я… а я, кажется, слишком привыкла целоваться с ним во сне, потому что опять не пыталась вырваться, наоборот, довольно зло поцеловала в ответ. И еще раз. И еще.
В ушах звенело, перед глазами плавали зеленые круги, а сырой осенний воздух казался раскаленным.
Еще поцелуй, еще… и резкий толчок ладонями в грудь, чтобы его откинуло от меня на полшага. Точнее, он сам качнулся назад, позволяя мне дышать.
Я была ужасно зла. На него, и на себя, и вообще на весь свет. Эта злость кипела, как расплавленная карамель, медленно и вязко, но так горячо, что было больно дышать.
— Ваше сиятельство! — заорали вдруг где-то за стеной, на улице. — Ваше сиятельство? Кто видел его сиятельство? Его светлость желает…
Р-р-р!
Так и знала, так и знала же! Дура…
— Куда?! — мгновенно отреагировал Лиу, перехватывая меня за талию и прижимая так крепко, что я едва не вскрикнула.
— Отпусти. — Голос, вопреки желанию дышать огнем, прозвучал спокойно и почти холодно. — Быстро.
— Нет.
— Тогда ты умрешь.
Угу, напугала. Хоть бы дрогнул…
— И я умру.
Он выдохнул возле моего уха длинно и почти со стоном.
— Отпусти. Если не хочешь мне зла. Да отпусти же наконец! Ох…
Руки на талии разжались, и я сразу отступила вглубь двора, в спасительные сгущающиеся сумерки. Кажется, здесь есть второй выход, как удачно.
Я не собиралась оглядываться. Но оглянулась. А потом обреченно застонала, сунула руку в карман, выхватила оттуда аккуратно сложенную восьмушку писчего листа и быстро сунула за обшлаг
— Завтра после заката.
И сбежала. И никто не пытался меня задержать, вот чудо… Впрочем, нелогичных чудес вокруг меня в последнее время столько, что еще одно погоды не сделает. Ведь я сама, совершенно не собираясь никак показываться миньонам на глаза, твердо веря, что это моя последняя глупая прогулка по краю собственного инкогнито, все же носила в кармане дурацкую бумажку, на которой было написано: «Восточный пригород, за цикориевым пустырем, три скалы на берегу».
Я плохо запомнила, как добиралась домой. Зато когда добралась — меня никто ни о чем не спросил, все как-то срочно сделали вид, что ничего не происходит. У них плохо получилось. Это было понятно хотя бы по тому, как быстро кинулся заваривать мне какао Янь, как засуетился с горячими лепешками Крон, Майю подхватила меня под руку, как старого инвалида, и оттащила к столу, усадив там на свежепроизведенный табурет. А Сиона, которой дела не досталось, подумала и сбегала во двор, притащила мне… козленка. И сунула в руки — обнимай, мол. Он теплый, меховой и вообще антистрессовый.
М-да, надо что-то делать со своим выражением лица, эдак скоро меня в кроватку утрамбуют и привяжут к ней одеялами. Заботливые домочадцы…
Но я согрелась и уснула на удивление быстро. И в эту ночь мне не снилось никаких снов, ни плохих, ни хороших. Ни зеленоглазых.
Зато следующий день тянулся бесконечно. Не знаю, чего я ждала. То ли налета герцогской гвардии на шоколадный цех, то ли нашествия миньонов на наш маленький домик на окраине. То ли просто вечера и возможности сбежать на три скалы за чертой города. Эти каменные пальцы торчали у кромки прибоя довольно далеко от нашего с детьми дома, так что можно было не бояться привести с собой опасность к ним, но…
Когда я наконец, снова переодевшись в мальчишескую одежду, осторожно подплыла на корыте к центральному «пальцу» со стороны узкой бухты, в которой никогда не было серьезного волнения, даже в осенние шторма, сердце колотилось о ребра так, словно пыталось их проломить и выбраться на свободу.
А что, если меня там ждут… не миньоны? Точнее, не один миньон? А с другой стороны — с какой стати им меня выдавать? Ведь есть же еще клятва. Ее никто не отменял.
Но прошло пять лет. Пять. Хотя как я считаю? Уже шесть… И в их жизни наверняка были другие клятвы.
Я доверяла Лиу. Несмотря на то что минуло столько времени, в течение которого он мог измениться, мог стать другим человеком, я ему все еще доверяла. И все равно осторожничала, на всякий случай готовясь к самому плохому.
И кто бы мне объяснил, какой лысой брюквы тогда я все же полезла на центральную скалу, вместо того чтобы паковать все заработанные деньги, Крона и детей, грузить на первый попавшийся корабль и плыть за горизонт в любую сторону?
На вершину скалы со стороны моря вела почти «секретная» тропинка, которую мне показал Янь. Ну как тропинка — цепочка почти незаметных выступов, площадок и трещин. Взобраться по ним было делом пяти минут, зато сверху очень хорошо просматривался пустырь и берег в обе стороны.