(Не) случайный дракон для принцессы
Шрифт:
* * *
Принцесса Лилиана ван Соррен
Когда ван Либ с решительным видом начал снимать с себя рубашку, я осознала, что сейчас случится непоправимое. Это породило в моей груди такую непередаваемую волну паники, гнева и протеста, что я ощутила, как внутри меня будто вибрирует туго натянутая струна.
— А, чуть не забыл, — Дьюк внезапно начал хлопать себя по карманам брюк. С облегченным вздохом извлек из одного амулет на цепочке и надел его мне на шею. Я без труда
— Для кого лучше?! — выплюнула я, чувствуя, как все звонче вибрирует внутри меня непонятная струна.
— У меня нет выбора!
— Выбор есть всегда!
— Вы не понимаете! Отец… Он… Он будет мстить и мне, и вам!
Граф вглядывался мне в глаза так, будто надеялся, что я сейчас и в самом деле скажу ему: «Ну, раз такое дело, давай делай свое черное дело, а я безропотно потерплю».
Не потерплю! Я — принцесса королевства Арэн! Я — женщина! Я люблю другого мужчину! Я — ведьма, наконец!
Ван Либ с досадой понял, что моего согласия не дождется, и потянулся к пуговице на штанах.
Струна, звеневшая во мне все выше и яростней, наконец лопнула. Меня будто накрыло что-то злое, темное, полное жажды мести. Я поняла, что могу двигаться, ткнула пальцем в мужчину и произнесла не своим голосом:
— Чтобы у тебя не было потомства! И вообще никогда ничего не стояло!
С моего пальца сорвалось что-то и понеслось к графу.
— Аф! — раздалось из-под кровати, и маленькая черная тень метнулась наперерез проклятью, беря его на себя.
— Финни! — воскликнул Дьюк, падая на колени около упавшего на ходу и жалобно заскулившего пса.
Глава 23
Глава 23
Во мне продолжала бушевать темная страшная энергия, требуя проклинать мужчину снова и снова, подкидывая на язык убийственные слова! Но глядя, как искренне он переживал о своем питомце и какая милая эта маленькая собачка, которую я нечаянно прокляла, сердце наполнялось жалостью. Темная злая волна, затопившая сознание, начала неохотно отступать. Так неохотно, что я поняла — еще немного, и не стало бы ведьмы-природницы Лилианы. Появилась бы темная ведьма-проклятийница, в душе которой не осталось бы ничего, кроме жажды мщения. Я прокляла бы ван Либа гораздо страшнее, а еще весь дом и всех, кто в нем находился, и даже саму землю, на которой стоит поместье. И длилось бы это до тех пор, пока бы я не потеряла сознание. А я ведьма сильная, многое бы успела натворить — имела возможность однажды прочитать о таком в одной старинной книге. Потом я смогла бы прийти в себя, но на мне бы навсегда остался отпечаток темной силы, которая бы ждала своего часа, потихоньку перекраивая меня под себя. Темными ведьмами ведь не рождаются. Ими становятся. И сопротивляться этой темной силе очень сложно.
Глядя, как Дьюк дрожащими руками поднимает своего питомца, падает на кровать и кладет его себе на колени, чтобы понять масштаб трагедии, я окончательно пришла в себя и подсела к ним. Собачку было очень жалко, но я внезапно испытала дикое
— Что с Фином?! — посмотрел на меня испуганными глазами ван Либ. — Он не может встать на ноги!
Я прокрутила в голове свое проклятие и всхлипнула:
— Так он теперь и не встанет. Прокляла я его.
— Никогда? — Ван Либ смотрел на меня широко раскрытыми глазами.
Я внезапно разозлилась:
— Ты меня чуть не изнасиловал! Между прочим, Фин принял твое наказание!
Граф захлопал глазами и посмотрел на скулящего песика, глядевшего на хозяина круглыми блестящими глазками на лысой мордочке. На макушке собаки забавно топорщился хохолок, а большие треугольные ушки подрагивали.
— Но он же не виноват…
— Зато ты виноват, — устало вздохнула я. — И я даже не представляю, как теперь это исправить.
— Как это? — И тут до ван Либа наконец дошло. — Ты… ведьма?
Я вздохнула. Скрывать уже стало бесполезно.
— Ведьма.
— Тогда тебе никак нельзя за меня замуж, — внезапно огорошил он меня очень серьезным голосом.
— Почему? — опешила я.
— Отец узнает — убьет тебя. Он не потерпит, чтобы в его семье были ведьмы, даже если они принцессы. Думаешь, почему я несколько лет куковал в ссылке на границе?
— Почему? — снова повторила я.
Сейчас граф раскрывался для меня с совершенно другой стороны. Он как минимум умел любить кого-то, кроме себя, раз так пекся о своем питомце, а тут еще и какая-то история с ведьмами…
— В восемнадцать лет я влюбился в одну высокородную девушку. Хотел предложить ей руку и сердце. Поначалу отец отнесся к моему выбору довольно благосклонно, но потом узнал, что она ведьма. — Дьюк замолчал, погрузившись в воспоминания.
Я не выдержала:
— И что?
— И запретил мне жениться. А когда я взбрыкнул, он пригрозил ее убить и сослал меня в дальнее имение.
— А ты?
— Смирился… Знал, что он выполнит угрозу, и не хотел смерти любимой девушке.
— То есть… герцог уже убивал ведьм?! — поняла я подтекст.
— А думаешь, почему у меня нет матери? — глухо усмехнулся ван Либ, и я потрясенно уставилась на Дьюка, которые смотрел перед собой невидящим взглядом. — Я его ненавижу, но пойти против не имею сил. — Граф ссутулился. Несколько минут мы сидели, придавленные его откровениями. Постепенно взгляд графа ожил, и он произнес: — Прости меня.
И как после такого держать на него зло? По сути, герцог сломал собственного сына, и тот справиться с этим оказался не в состоянии.
— Я-то, может, и прощу, но как снять проклятие с твоего Фина, все равно не знаю.
Пес, словно поняв мои слова, так жалобно заскулил, что я не выдержала и разревелась. Меня накрыл эмоциональный откат. До безумия было жалко собаку, графа, его мать и невесту, а еще себя.
И граф тоже плакал, гладя своего скулящего пса. И я видела, что он оплакивал не только его участь… Как оказалось, мужчины тоже плачут.
Глава 24
Глава 24
Внезапно окно позади нас распахнулось, и в комнате появились мой брат и Марк. Я удивленно всхлипнула.