(Не) случайный дракон для принцессы
Шрифт:
— Снова хандришь? — в беседку, куда я полчаса назад пришла, чтобы рисовать весенние цветы, вошел Роберт и остановился рядом, показывая жестом не вставать при его появлении.
— Нет, просто задумалась.
— Что рисуешь?
Я хлопнула ресницами, только сейчас осознав, что задумалась настолько, что даже не заметила, что именно выводила углем на листе моя рука. Опять… И как в мужском резко очерченном профиле можно разглядеть тюльпаны?
Я со вздохом сняла лист и отложила рисунком вниз в стопку испорченных.
—
— Заметно… — Роберт помолчал, а потом встал за спиной и положил мне руку на плечо. — Знаешь, я все чаще думаю, что не стоит торопиться выдавать тебя замуж. Может…
— Роберт, уже все решено. — Я положила руку поверх его руки, лежавшей на моем плече. — Благодаря влиянию герцога ты уже смог провести через Совет несколько важных для будущего нашего королевства законов, которые раньше советники заворачивали. Ты король, но далеко не так всесилен, как думают некоторые. Без поддержки и влияния герцога все снова станет сложно. А после отказа от моей руки перед самой помолвкой — еще хуже. Ведь объявление о ней должно состояться уже завтра.
— Я это понимаю, но не хочу, чтобы тебе было плохо. Трон мой, а страдать за него будешь ты. Это неправильно.
Я рассмеялась.
— Роб, ну почему страдать? Разве с самого начала не было понятно, что брак по любви — это не наша стезя? А если так, то какая разница, кто будет моим мужем? И граф ван Либ не самый плохой вариант.
— И все же…
— Ваше Высочество!
В беседку вошли фрейлины. Увидев короля, они тут же склонились в глубоком реверансе.
— Что это? — спросил брат, указывая, на большой узкий футляр в руках одной из них.
— Это подарок от графа ван Либа, — и девушка открыла футляр, на котором лежало удивительной красоты бриллиантовое колье.
— Рановато еще графу делать принцессе такие подарки, — нахмурился король, но, увидев растерянность на лице фрейлин, еще раз глянул на меня и, резко выдохнув, поспешил удалиться.
— А еще говорят, что к свадьбе граф подарит к этому колье серьги, браслет, перстень и диадему! — стоило королю скрыться из виду, счастливо проинформировали меня фрейлины.
— Какая красота, — невесело констатировала я, глядя, как солнечные зайчики играют на гранях бриллиантов и ощущая, как это колье уже начинает меня душить.
Внезапно вспомнились слова ведьмы Минервы: «Ведьма никогда не будет счастлива в замужестве без любви». Одна из фрейлин зацепила стул, на котором я складывала неудачные рисунки, и они рассыпались по беседке. У моих ног оказалось сразу несколько набросков мужчины, о котором я все это время пыталась забыть.
Гадство.
И в этот момент меня взяла такая злость, что пришлось крепко сцепить кулаки и зажмуриться. Чтоб этому незнакомцу и хитромудрой Минерве икалось! Я ведьма! И сама решаю, когда, где и с кем быть счастливой! Не в любви счастье! И я это им докажу! Выйду за ван Либа
Я вскочила, чуть не опрокинув протягиваемый мне футляр с украшением, и заявила:
— Я больше не желаю рисовать! Никогда! — И, отшвырнув со своего пути злосчастные наброски, вышла из беседки.
А уже на следующий день король объявлял на балу о моей помолвке. И я улыбалась, потому что решила быть счастливой. Правда, пришлось целый вечер потратить, чтобы пополнить запасы снотворного и убрать из моих покоев все предметы для рисования. Но чего ни сделаешь для собственного счастья?
Глава 11
Глава 11
Ежегодный Зимний бал, как и всегда, ожидался ярким и красивым событием. Но если в прошлом году его подготовка казалась мне привычной, то в этом я готовила праздник, ощущая несвойственную мне какую-то странную истеричную радость.
Я пообещала себе быть счастливой, истово верила, что счастлива, и делала все, чтобы окружающие тоже в это верили. Я много улыбалась, смеялась, а на бал выбрала платье насыщенного красного цвета. Чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, что я счастлива.
К удивлению, брат, как и в прошлом году, перед балом пригласил на встречу Минерву и, немного поговорив с ней о погоде и природе, оставил нас ненадолго вдвоем. Вот только в отличие от прошлого раза, я ни о чем с ней разговаривать не желала.
Оставшись в комнате одни, мы некоторое время молчали. Минерва рассматривала меня… Сложно было подобрать описание ее взгляду. Не будь я принцесса и так счастлива, подумала бы, что она смотрит на меня с затаенной жалостью и сочувствием. Но с чего бы ей мне сочувствовать? Бред!
— Ваше Высочество, может, погадаем? — наконец, просила ведьма.
Не успела она еще договорить, как я чуть ли не выкрикнула:
— Нет! — И удивившись собственной реакции, смутилась. — Не нужно гадать. И… Мне пора.
Я встала, и ведьме ничего не оставалось, как встать вместе со мной и поклониться.
— Ваше Высочество, неужели вы не хотите задать мне никакого вопроса? — все же спросила Минерва.
— Не хочу, — уверенно ответила я. — Прошу меня простить. Дела.
Развернулась и пошла к двери.
— Себя нельзя заставить любить, — донеслось мне в спину тихое.
Я застыла у двери, внезапно ощутив невыразимую тяжесть на душе, даже плечи вдруг от этой тяжести согнулись.
Нет! Нет у меня никакой тяжести! Я — ведьма! Упрямая и решительная! Да и не нужна я незнакомцу. Небось, уже тысяча таких у него в постели побывало, и он и думать обо мне забыл. Поэтому… Я расправила плечи и, даже не обернувшись, вышла из комнаты.
* * *