(Не) случайный малыш от босса
Шрифт:
— Я хочу вывести её на чистую воду, — неожиданно заявляет Матвей. — Хочу, чтобы Костя понял, на ком женился. Пока ещё не стало поздно…
— Это правда? — поворачиваюсь к Громову и мысленно проклинаю себя за то, что мой вопрос звучит как-то по детски наивно.
— Правда, Марин,— Матвей отстёгивает ремень безопасности и наклоняется ко мне. Касается подушечками пальцев шеи, и мне приходится крепче обхватить руль, потому что машину вдруг начинает качать. — Ну и ещё кое-что. Самое главное. Я очень хочу увидеть
***********************************************************************************************************
***********************************************************************************************************
Глава 22
Глава 22
Нет, ну это уже слишком. После последнего заявления у меня просто лопается терпение. Ну как в таком состоянии можно управлять автомобилем?! Направляю машину на обочину и, затормозив, разворачиваюсь в сторону Громова.
— Может хватит уже?
— Что?
— Ты знаешь! Ты нарочно… смущаешь меня! — выпаливаю. И тут же жалею о своих словах, потому что на лице Матвея растекается самодовольная улыбка. — И вообще… я не давала своего согласия на полёт!
— Тогда будем считать, что это командировка по работе. Твоя зарплата продолжит начисляться, а ты будешь греться на пляже и пить коктейли… безалкогольные, — всё продумал, зараза! — Ну и меня можешь представить, в плавках.
— Сам себя представляй в плавках… — выдавливаю, покрываясь пунцовой краской и крепче стискиваю руль, когда Матвей начинает смеяться. Закрываю глаза и представляю на месте руля шею Громова. Клянусь, иногда мне хочется его придушить.
— Ладно, всё, прекращай меня мысленно расчленять. Я молчу, — поднимает вверх руки в капитулирующем жесте.
Медленно выдыхаю и выруливаю обратно на дорогу.
Напрягает. Всё, что происходит в последние несколько дней меня напрягает. Потому что Громов не похож на самого себя. Такого, каким я привыкла его видеть. Как будто я сейчас совершенно с другим человеком общаюсь. И мне бы радоваться, что вечно недовольный, требовательный, раздражённый и придирчивый Громов куда-то делся. Но меня это почему-то пугает…
Не понимаю, почему он вдруг так изменился. Не понимаю, как вести себя с ним… теперь. Когда он стал другим. Не понимаю, что сама при этом чувствую, потому что привыкла его ненавидеть, а сейчас… не получается. Как раньше уже не выходит, а как по-новому я не знаю. И мне страшно от того, что во мне тоже что-то с каждым днём меняется…
— Останешься у меня сегодня. Поздно уже, — говорит Матвей, когда я паркую Мерседес рядом с его высоткой.
— Опять? Завтра на работу, а мне надо переодеться.
— Заедем утром к тебе. Заодно и новый телефон купим по дороге, — отвечает спокойно и выходит на улицу, а я за ним.
Поверить не могу, что я вообще
— Не понимаю зачем вообще нужно было его выбрасывать, — бурчу себе под нос, когда мы заходим в лифт и Громов нажимает кнопку своего этажа. — Там было много личного вообще-то.
— Если под личным ты имеешь в виду того долбоящера, который приглашал тебя на ужин, то забудь. Я теперь твоё личное.
— Это что ещё значит?!
— То и значит. Во-первых, ты ждёшь от меня ребёнка. Так что наши отношения, хочешь ты этого или нет, априори чисто рабочими назвать уже нельзя. А во-вторых, напоминаю тебе, если вдруг ты забыла, что одним из основных условий твоего устройства на должность моей помощницы было отсутствие у тебя личной жизни. Так что ужины теперь тебе светят только со мной, Маринка-витаминка.
Даже охренеть до конца не успеваю от такого заявления, потому что в этот же момент лифт останавливается, Матвей выходит из кабины и отпирает дверь квартиры, игнорируя мой испепеляющий взгляд.
Сказать, что я возмущена — это ничего не сказать. И главное же даже возразить нечего! Я ведь действительно изначально знала обо всех условиях Громова, когда к нему на работу устраивалась. И всё равно бесит, гад хитрозадый! Такими темпами я и моргнуть не успеваю, как он на меня паранджу наденет и тоже это каким-нибудь пунктиком в договоре подтвердит…
Как только захожу в квартиру, сразу направляюсь к холодильнику и открываю его. Пробегаюсь взглядом по остаткам вчерашнего ужина и пытаюсь придумать, за что можно придраться к Громову.
— Мороженое закончилось, — бормочу.
— Я заказал уже, — отвечает, демонстрируя свой телефон.
— А тортик?
— Тоже!
— Я хочу клубники. Нет… дыню. И арбуз, — выпаливаю скороговоркой, оборачиваясь в сторону Матвея. Но видимо я забыла с кем имею дело, потому что в ответ на моё заявление он только хмыкает и снова лезет в свой телефон.
— Готово. Скоро привезут, — отвечает спустя каких-то несколько секунд. — Еще что-то? Вспоминай, пока курьер в пути.
— Звезду с неба мне достанешь? — выгнув бровь, скрещиваю руки на груди.
— А звезду, моя дорогая, вначале надо заслужить. Вот если согласишься полететь со мной на Мальдивы, тогда я подумаю, и возможно…
— Я в душ! — перебиваю его и закрываюсь за дверью ванной комнаты. Что-то мне совсем не нравится ход этого разговора. Наверно потому что чувствую, ещё немного и Громов меня уломает.
Конечно, я не идиотка, отказываться от отдыха не хочу. Но сейчас у меня в голове так много "но"! И самое большое из них — это сам Громов. Мы и так непонятно в каких отношениях, а что будет, когда окажемся на острове? Он в плавках, а я в купальнике…