Не смейся, ведь я люблю
Шрифт:
– Правда, хочу.
Бруно приходит в волнение. Он никогда не целовался с девушкой! Разве что вчера, но тогда Альба
сама сделала первый шаг. Поцелуй длился от силы две секунды, и он едва ли мог что-то сделать. А
сейчас это судьба, и он должен взять бразды правления в свои руки. А вдруг он укусит ее за язык? Да
и вообще, как он должен целоваться, с языком или нет?
Они сидят на синих креслах стадиона совсем близко друг к другу, что несколько облегчает дело.
Бруно медленно
вносит в этот поцелуй свои коррективы: она обнимает Бруно руками и притягивает его к себе, затем
языком пытается разжать плотно сомкнутые губы парня, чтобы проникнуть в рот. Бруно быстро
поддерживает горячий призыв, и они страстно целуются. Ах, эти двадцать-двадцать пять
чудеснейших секунд, самых лучших в его жизни!
Когда Альба и Бруно заканчивают целоваться, “Атлетико” едва не забивает второй гол. Ребята
переглядываются с заговорщическим видом и улыбаются. Больше они почти не говорят до самого
перерыва, хотя им есть о чем поговорить.
И тут Альба получает сообщение от Рауля.
– У нас сегодня съемка, снимаем финальную сцену, – говорит Альба парню.
– Очень хорошо. – Бруно не знает, что еще сказать. Он знает только, что целовался с девушкой, что
никогда не забудет этот момент, и то, что случилось на поле “Атлетико”, это круто.
– Эй, слышь, ты, случаем, не Бруно?
149
Бруно поворачивается туда, откуда раздается оклинувший его голос. Оборачивается и немало
удивленная Альба. На лестнице, ведущей в нижнюю часть стадиона, Бруно видит здоровенного парня
в сопровождении трех, еще больших громил. Неужели ультрас его раскрыли?
– Я – Ченчо, приятель Эвы. Ты что, меня не узнаешь? – спрашивает детина, приближаясь к Бруно.
– Как поживаешь, Брунито?
Этот тип со своими дружбанами – владельцы четырех других билетов, что были изначально у
друга его сестры, того самого работника магазина, расположенного на стадионе. Да, этого типа он
когда-то видел, но никогда не разговаривал с ним.
– Нормально. Я вот здесь, наслаждаюсь игрой.
– Да ты же “сливочник”, Брунито. Ты пришел сюда из-за своей девчонки, которая за “славнейших”, так что ли? Глянь, как ей идет футболка “тигра Фалькао”. Вот что делает любовь.
– Да ладно тебе, я...
Девушка сжимает руку Бруно, чтобы он ничего не говорил. Альба представляется парням и какое-
то время болтает с ними. Ребята оказались довольно милыми. Они пригласили Альбу и Бруно выпить
безалкогольного пива и посмотреть второй тайм вместе с ними на трибуне чуть ниже, откуда поле
видно еще лучше. Более того, потом они предложили подвезти их домой на машине.
Весь второй тайм девушка переживает за команду, как истинный болельщик. Она присоединяется
к гимнам в честь Ченчо и его друзей и кричит, как безумная, когда Фалькао в добавленное время
делает счет два – ноль. Сейчас она не целуется с Бруно, но крепко его обнимает. Всю вторую
половину встречи игра почти не привлекала внимания парня. В его голове умещалась только одна
мысль о том, что было после гола Жуана Миранды. Ни один из игроков “Атлетико” никогда не
приносил ему такого счастья.
Глава 61
– Валерия, просыпайся!
Девушка резко открывает глаза и видит прямо перед собой лицо матери. В одной руке женщина
держит свой телефон, а другой прикрывает его нижнюю часть, чтобы позвонивший не услышал, о
чем они говорят.
– В чем дело?
– Это Маркос.
– Маркос? Какой еще Маркос?
– Из обезьянки Амедио… Ну какой Маркос может быть?! Фотограф, радиоведущий. [ прим:
обезьянка Амедио – персонаж аниме-сериала “Три тысячи ри в поисках матери”, снятого Исао
Такахата по одной из частей повести Эдмондо де Амечиса “Сердце” под названием “Из Аппенин в
Анды”. Сериал пользовался большим успехом во многих странах, в том числе и в Испании]
– Что ему нужно так рано?
– Рано? Да сейчас уже два часа, белый день на дворе!
Дело в том, что Вал не спала всю ночь. Так, не смыкая глаз, она встретила рассвет и провела все
утро, слушая грустные песни и заливаясь горючими слезами, а в седьмом часу ей удалось заснуть, и
вот она проспала до бела дня.
Ей снились бесконечные кошмары, хотя запомнился всего один маленький кусочек самого
последнего: Рауль занимался сексом сначала с Эли, а потом с Алисией, ее воображаемой подругой.
Сон был весьма эротичным, но Валерия не была его частью. Она лишь плакала, видя их, и винила
себя за то, что ей не удалось удержать парня.
– Ладно… давай.
Мара протягивает телефон Валерии и садится на кровать, чтобы слышать разговор. Дочь просит ее
удалиться, но Мара не слушает и остается рядом с ней, навострив уши.
– Да…
– Привет, Валерия. Как ты?
– О, боже! Ты так сильно простудился! – вскрикивает Вал, услышав Маркоса. Он как водитель
грузовика, которого засунули в шкуру подростка, у которого только что изменился голос.