Не смейте обижать моих сестёр

Ерёмина Надежда

– Извини, а можно тебя потрогать?

Нет, ну каков нахал! И не успела я ответить, как...

– Молчание – знак согласия, – и он осторожно обхватил мою левую прелесть своей широкой ладонью.

Я стоически вытерпела, поскольку приготовила достойный ответ. Но он снова опередил меня:

– Такие простые ласки даже через одежду напрочь лишают тебя дара речи? Бедняжка, похоже ты ничего не знаешь об удовольствии.

– Надеюсь, тебе всё нравится. Или ты не такой натурал, которым пытаешься казаться?

– Ну что ты, не переживай. Мне всё очень нравится. Или тебе это неприятно?

Ты не из натуральных? Только сразу признайся, не стоит затягивать, – и он улыбнулся как-то по-доброму.

– Можешь обнять вторую, – это я сказала? Зачем я это сказала?

– Извини, второй рукой я держу тебя за талию. А это тоже неимоверно приятно.

И в этот момент он немного наклонился и поцеловал меня... в шейку. Да какой идиот целует девушек в шею? А-а-а... Горячее дыхание опалило кожу, влажные мужские губы едва касались меня, а по всему телу побежали жаркие мурашки, особенно горячо стало внизу живота. Моё тело непроизвольно выгнулось в его руках. Ну, мерз-з-завец! Как он смеет?!

– Ааа... – едва не простонала я. – Тебе понравилось? Знаешь, а за полученное удовольствие надо платить.

– Да? – он слегка отстранился от меня, но продолжал держать как талию, так и грудь. – Ты из тех, кто продаёт своё тело ради мужского удовольствия? В прочем, не удивлён.

Хам! Он меня только что... шлюхой обозвал?

– Нет, я из тех, кто в любой ситуации ищет выгоду.

– Значит, если тебе предложат купить твое тело, ты непременно согласишься, так как это выгодно? – он продолжил издеваться. – Не переживай, красавица, у меня много денег. Я могу оплатить любые твои капризы.

– Я не нуждаюсь в твоих подачках, если ты не понял. Хотя как ты мог понять? У тебя ведь только смазливое личико, и никаких мозгов, – надо было придумать что-то более остроумное, но фантазия решила отказать мне в такой неподходящий момент.

Неожиданно он стал серьёзным. В словах не прозвучало ни капли насмешки:

– Ты из бедной семьи? Почему я сразу не обратил внимания на спортивный костюм? Прости, пожалуйста, мне не стоило шутить о деньгах. Не хотел тебя...

– ...твой взгляд говорит об обратном, – перебила я.

– ...обидеть.

– Хотела сказать, что не обижаюсь на такие вещи. Но теперь просто обязана выставить тебе счёт в качестве моральной компенсации.

– А ты оправдываешь собственную характеристику: везде за выгоду цепляешься, – рассмеялся он.

– А ты явно плохо знаешь девушек. Любая уже была бы глубоко оскорблена. И всех слов извинений мира не хватило бы, чтобы загладить твою миру.

– Но ты не любая, ты не нуждаешься в этих словах, – усмехнулся он. – Тебе достаточно моральной компенсации.

– Как хорошо, что ты это понял, – я коварно улыбнулась. – Готовься, сумма будет огромной.

Я смотрела в его сияющие глаза, на неожиданно теплую улыбку, и сама глупо улыбалась. На душе было так хорошо, и сердце билось так быстро, словно я пробежала пару марафонов подряд, не останавливаясь. Мы смотрели друг другу в глаза и улыбались, улыбались и улыбались.

– Можно я тебя по-настоящему поцелую? – нарушил молчание он.

– Пытаешься заручиться моим согласием, чтобы не получить оплеуху? Похвально,

таким как ты нужно беспокоиться о своей внешности.

– Который раз ты говоришь о моём лице? Так понравилось? Дорогая, у меня есть более красивые места, – он игриво приподнял бровь.

– Прости, я не фанатка самовлюблённого типажа. Но мне бесконечно приятно, что ты зовёшь меня «дорогой». Подсчитываешь сумму моей моральной компенсации?

– А уклонение от ответа может считаться знаком согласия? – некромант серьёзно задумался.

– И не надейся!

– Значит, твой ответ – нет, – он не спрашивал, а утверждал.

– Да! – я подтвердила его слова.

– Приятно, что ты такая сговорчивая.

Что?!

Некромант быстро наклонился и коснулся моих губ. Я почувствовала судорожный вздох, сердце колотилось, как бешеное, колени мелко задрожали. Что со мной происходит? Он убрал руку от моей груди и поправил выбившуюся из хвоста прядь за ушком. В первую секунду я хотела оттолкнуть этого наглеца, но от прикосновений теплой ладони к уху я ощутила прилив настоящего адреналина. Я прикрыла глаза, отдаваясь во власть нахлынувших чувств. Поцелуй... оказался невероятно нежным, этот язвительный грубиян очень осторожно, словно боялся, что я сбегу, очень трогательно ласкал меня языком. Я непроизвольно запустила руки в его мягкие шелковистые волосы (надо будет узнать, каким шампунем он пользуется). Пакости, какое блаженство! Я ещё никогда так сладко не целовалась. Дастин обычно бывал груб.

Мимолётная мысль о Дастине отрезвила. Я ведь помолвлена! Я открыла глаза, встретилась с затуманенным страстью взглядом некроманта и, чтобы он остыл, прикусила его за язык. Некромант вздрогнул от неожиданности, но возле его глаз только увеличилось количество весёлых складочек. Тогда я, пользуясь положением, резко потянула его за волосы. Он замычала на долю секунды и отстранился от моего лица, продолжая удерживать меня за талию.

Щеки горели, дыхание сбилось. Что же я творю?

– Выходи за меня, – хрипло прошептал он, словно разговаривал сутками напролет и теперь сорвал голос.

Это некромантское чувство юмора так проявляется? Я уже ничего не понимаю. А вдруг... Вдруг во время поцелуя он понял, что я ведьма, а не магиня, и теперь мечтает поживиться моей магией? Богиня Пакостей, объясни мне, пожалуйста, что на самом деле происходит в голове у этого студента (если он студент, конечно).

– Браво! – ядовитая насмешка из-за моей спины и громкие издевательские аплодисменты заставили подскочить на месте от неожиданности. – Ты ведь даже имени её не знаешь.

Я резко повернулась на сто восемьдесят градусов и увидела пораженную толпу адептов, возглавляемую сестрой этого некроманта. В этой же толпе я заметила ту самую не понравившуюся мне компанию из столовой. Леший заблудившийся, сколько же здесь свидетелей! Но, главное, если стоять в таком положении, то видно абсолютно всех. Значит, этот некромант видел присутствующих зевак, но продолжал устраивать представление для публики. Как мерзко. Чувствую себя так, словно по мне только что проехала сотня повозок. Нет, мне не стыдно за своё повеление… Но он видел всех и даже не пытался остановиться!