Не соблазняй меня
Шрифт:
Присутствующие, обмениваясь вопросительными взглядами, разочарованно заерзали на своих местах. Джеки снова почувствовала спазм в желудке. Вдруг теперь историческое общество, взяв на заметку только что высказанные Карлом сомнения, откажется от участия в проекте?
Эйдриан выдвинул стул и кивнул на него Джеки, приглашая сесть. Твердая уверенность в его глазах заставила ее горло сжаться. Она была уверена в подлинности своего письма и заняла место у стола, опасаясь лишь одного — что Карл все-таки
Скотт, сидевший напротив нее, открыл папку.
— Я… м-м… принес несколько фотокопий писем и других документов, которые получил из разных музеев и которые доказывают историческую ценность пороховницы… — он посмотрел на мистера Райдера, — поэтому сомнений относительно их подлинности возникнуть не должно.
Скотт начал свой доклад, а Эйдриан занял единственный оставшийся свободным стул, довольно далеко от Джеки.
«Мне жаль, — пыталась она сказать ему взглядом. — Я знаю, как это важно для тебя, а я, похоже, все испортила».
Эйдриан ободряюще улыбнулся в ответ. Но ощущение собственной вины не покидало ее. Доверие Эйдриана превратило пережитое Джеки унижение в злость на себя саму: ей следовало быть более осмотрительной. Ведь так уже случалось не раз в ее жизни: стоило ей замахнуться на что-то серьезное, как обязательно с ней случались подобные вещи. Наверное, ей следовало, как это сделала Маргарита, проявить смирение и ограничиться простым существованием.
Глава 9
После собрания Джеки выскочила из переговорной как ошпаренная. Когда Эйдриан дошел до парковки, ее пикапа уже и след простыл. Пришлось поехать с Рори и Чансом. Всю дорогу домой он кипел от злости.
— Бедная Джеки, — проговорила Рори с заднего сиденья, где мягким плюшевым кроликом забавляла ребенка. — Просто возмутительно, каким тоном говорил с ней мистер Райдер.
— Он, бесспорно, мог бы вести себя посдержаннее, — кивнул Чане. — Например, вызвать ее из переговорной и пообщаться с глазу на глаз, так чтобы остальные члены комиссии ничего не слышали.
— Как ты думаешь, не передумают ли они теперь финансировать проект? — спросила Рори.
— Нет, если подтвердится подлинность письма.
— Конечно, оно подлинное, — твердо сказала Рори. — Но я переживаю из-за Джеки. Она, кажется, в ужасном состоянии. Я бы на ее месте просто со стыда сгорела. Как только приедем домой, ты, Эйдриан, сразу же зайди к ней, узнай, как она там.
— Конечно, — пообещал он, молясь про себя, чтобы Чане хоть раз в жизни отступил от правил и немного превысил скорость.
Когда они добрались до гостиницы, Эйдриан сразу же поспешил в комнату Джеки, но натолкнулся на запертую дверь. Ему и в голову бы
— Джеки! — позвал он, снова постучав и отчаянно надеясь, что она не плачет там взаперти. При мысли о том, что кто-то довел ее до слез, ему захотелось ударить по чему-нибудь кулаком. Или кого-нибудь. — Джеки, ну открой, я знаю, что ты там. Я видел твою машину на улице.
Дверь резко распахнулась, и на пороге появилась Джеки. В ее глазах блестели не слезы — в них горел гнев.
— Чего тебе? — Эйдриан вскинул голову.
— То есть как это «чего»? Вот пришел посмотреть, как ты тут.
— Лучше не бывает, — бросила она сквозь зубы.
— Я понимаю, ты расстроена, и я тебя за это не осуждаю. Карл Райдер — просто осел.
— Карл Райдер — человек исключительно порядочный. Он говорил истинную правду.
— Он обозвал тебя мошенницей.
— Так оно и есть!
Эйдриан в замешательстве покачал головой.
— Можно мне войти?
— Как хочешь. Ты у себя дома. — Джеки большими шагами приблизилась к кровати, на которой рядом с ее сумкой высилась гора одежды.
— Что ты делаешь?
— А ты как думаешь? — Она выхватила из груды рубашку и запихнула ее в сумку. — Избавляю тебя от необходимости просить меня уехать.
— Да с чего ты взяла, что мы захотим это сделать?
— Не знаю. — Рука Джеки застыла в воздухе. — По-моему, мало кому понравится терпеть в своем доме мошенницу, а тем более — иметь с ней дело. Ты же слышал, что сказал Карл. — Она схватила следующую рубашку и скомкала ее.
— Да, но теперь мне хотелось бы выслушать тебя. — Эйдриан поймал ее за запястье, мешая затолкнуть скомканную рубашку в сумку. — Можешь ты хоть на минуту остановиться и поговорить со мной? — Отодвинув в сторону ворох одежды, Эйдриан опустился на кровать и, потянув Джеки за руку, усадил рядом с собой. — Ну, расскажи мне, в чем дело.
Джеки наклонилась вперед и, уперев локти в колени, уронила голову на руки.
— Все сказанное Карлом сущая, правда. Мой отец был ко всему прочему мошенником.
— А к тебе это, какое имеет отношение?
— Эйдриан… — Джеки, чуть приподняв голову, посмотрела на него. — Это же мой отец. Он меня воспитывал.
— Ну и что?
— Что ж, если ты не понимаешь, придется тебе объяснить. — Джеки поднялась и начала расхаживать по комнате. — Мои родители развелись, когда мне было пять лет. После этого я жила с дедушкой и бабушкой в Корпус-Кристи, но летом отец брал меня к себе на судно, и мы жили близ Карибских островов.
— На «Пиратское счастье»?