Не сотвори себе врага (сборник)
Шрифт:
Я берусь обеими руками за ножку, на которую опирается горизонтальная плоскость, и медленно поднимаюсь на колени. Затем я поднимаю вверх голову. Горизонтальная плоскость находится прямо над моей головой. Осторожно отпустив одну руку, я протягиваю ее вверх и цепляюсь пальцами за край плоскости. Опора кажется мне слишком ненадежной, поэтому я быстро перемещаю на край плоскости и вторую руку.
Я даю себе немного передохнуть, после чего, подтянувшись на руках, поднимаюсь на ноги. У меня кружится голова, а в коленках я ощущаю предательскую слабость. Для
Головокружение быстро проходит.
Так. Теперь я могу освободить одну руку и протянуть ее за погремушкой.
Мне не хватает совсем немного для того, чтобы подцепить ее ручку кончиками пальцев. Чтобы достичь цели, мне нужно сделать всего один крошечный шаг.
Но я ведь не умею ходить!
Я приказываю себе не паниковать. Снова ухватившись обеими руками за край горизонтальной плоскости, я делаю глубокий вдох и отрываю ногу от земли. Меня заносит в сторону, и я снова опускаю ее на место. Но теперь я знаю, что могу это сделать!
После короткого отдыха я повторяю попытку. На этот раз, чуть приподняв ногу, я быстро выдвигаю ее вперед и переношу на нее весь вес своего тела. Сохранить равновесие в таком положении невероятно трудно. Поэтому я быстро выбрасываю руку вперед и хватаюсь за погремушку. Равновесие потеряно окончательно, и я падаю на ягодицы.
Погремушка, издав свойственный ей странный шуршащий звук, падает рядом. Я быстро хватаю ее за ручку и подношу к лицу.
Что теперь?
Мне необходимо узнать, что находится в полом желто-красном шарике, но как это сделать?
Я засовываю погремушку в рот и пытаюсь разгрызть ее.
Если бы у меня только были зубы! А так, голыми деснами, сделать это мне не удается. Но зато трение погремушки по воспаленным ноющим деснам приносит облегчение.
Поводив какое-то время погремушкой по деснам, я вынимаю ее изо рта и пристально смотрю на желто-красный шар. Чтобы убедиться, что погремушка не утратила своих свойств, я слегка встряхиваю ее. То, что находится внутри шара, отвечает мне негромким шуршанием.
Итак…
Приняв решение, я размахиваюсь и изо всех сил ударяю погремушкой об пол.
Никакого результата.
Я снова поднимаю погремушку и бью ею об пол.
Затем я повторяю это снова.
Снова и снова.
Я полностью отдаюсь этому занятию, в котором сейчас для меня заключен весь смысл моего существования.
Откуда-то из глубин сознания до меня доносится слабый, едва различимый голос, который не очень уверенно пытается напомнить мне о Миссии.
Конечно, я помню о своей Миссии!
Я ДОЛЖЕН ВО ЧТО БЫ ТО НИ СТАЛО РАСКОЛОТЬ ЭТУ ПОГРЕМУШКУ!
А после этого я, возможно, займусь чем-нибудь другим. Например, разноцветными монстрами, которых так любит показывать мне мама.
СЕЮЩИЕ ВЕТЕР
Солнце, похожее на большой переспелый апельсин, не прошло и трети своего пути по небосклону, а воздух был уже горячим и влажным. Все тело Закладина,
К трапу подкатил легкий открытый джип.
– Вы Семен Закладин, эколог? – спросил, приподнявшись со своего сиденья, водитель.
На нем была просторная полуспортивная одежда зеленовато-бурого цвета и выгоревшая широкополая шляпа.
– Да, – кивнул Закладин.
Посмотрев по сторонам, он лишний раз удостоверился, что, кроме него, из корабля больше никто не вышел.
– А я – Мат Хансен, врач из поселка Пиллой, – представился водитель. – Как долетели?
Легко взбежав по трапу, он взял из рук Закладина одну из его сумок.
– Наверное, неплохо, – ответил, спускаясь вслед за ним, Закладин. – Мне не с чем сравнивать, я первый раз летел грузовым кораблем.
– А к нам другие и не летают, – рассмеялся Хансен. – Да и этот бывает только два раза в стандартный год. Так что вы застряли тут минимум на полгода.
– Жарко здесь у вас, – пожаловался Закладин, снимая пиджак и галстук. Аккуратно уложив их на заднее сиденье джипа, он расстегнул воротник рубашки и закатал рукава.
– Это только в космопорте, – сказал, садясь за руль, Хансен. – Бетонное покрытие раскаляется на солнце, как сковорода. К тому же влажность тут высокая.
У грузового люка быстро и ловко орудовали автопогрузчики, выбрасывая что-то из чрева корабля и загружая в крытые брезентом грузовики.
Обогнув их, Хансен развернул джип в сторону зеленой полоски за краем бетонного поля.
– А вы сами давно на Штраке? – спросил Закладин.
– Я коренной штракианин. Мои предки поселились здесь без малого сто лет назад. Слышали про экологическую катастрофу на Дагоне-2, когда кто-то занес туда фиолетовую слизь, истребившую всю растительность? Эвакуированных колонистов с Дагоны переселили на Штрак.
Съехав с бетонного покрытия, машина миновала небольшую рощицу невысоких, развесистых деревьев, одаривших на короткое время благословенной тенью, и выехала на накатанную грунтовую дорогу. По обе стороны тянулись необъятные зеленые поля, плотно засаженные какими-то высокими, прямыми палкообразными растениями.
– Штрак был открыт давно, – продолжал Хансен. – Но долгое время он оставался необитаемым по причине удаленности от всех основных центров Галактической Лиги. Вспомнили о нем только после того, как произошла трагедия на Дагоне-2 и нужно было в спешном порядке переселять куда-то людей. На планете – три континента, но два из них практически непригодны для жизни: Ледяной лежит на полюсе под коркой льда, а Трясущийся, находящийся в стадии формирования, подвержен частым и мощным тектоническим движениям. Специалисты говорят, что в конце концов он развалится на целую кучу островов. Наш материк самый маленький, зато это настоящий рай.