Не совсем леди

Чейз Лоретта

– Было очень мило со стороны мистера Карсингтона составить мне компанию, – пояснила она. – Нетрудно догадаться, почему он желает продолжить с вами знакомство. Будучи очень наблюдательным человеком, мистер Карсингтон заметил, что вы болеете; само собой разумеется, он желает применить свои обширные познания на практике и облегчить ваши страдания. Но сперва вы должны предоставить ему все необходимые сведения. Я знаю, он желает, чтобы вы описали во всех подробностях все симптомы вашего заболевания. Расскажите ему в деталях, на что вы жалуетесь.

Миссис Бэджли просияла и с надеждой посмотрела

на Дариуса.

Дариус сначала захлопал ресницами, потом прищурился, но отступать было поздно.

– Значит, вы разбираетесь и в человеческих недугах, мистер Карсингтон? – удивилась миссис Бэджли.

– Я знаю, как лечить артрит. – Дариус обреченно вздохнул, с опаской глядя на женщину, которая занимала большую часть кресла, предназначенного для двоих.

Он внимательно слушал миссис Бэджли, которая начала долго и нудно перечислять, что у нее болит и какое лечение она уже безуспешно применяла.

Шарлотта повернулась, собираясь уйти, но ее остановил неожиданный вопрос:

– А разве вам, леди Шарлотта, это неинтересно?

– Бедное дитя все это слышала много раз, но она слишком деликатна, чтобы признаться в этом, – добродушно заметила миссис Бэджли.

Хотя Шарлотта получила удобный предлог, чтобы улизнуть, тем не менее она колебалась: ей ужасно хотелось увидеть страдания Карсингтона, вынужденного выслушивать бесконечные излияния престарелой леди.

– Вы пробовали лечиться касторкой, миссис Бэджли? – спросил Дариус.

Касторкой? Он что, шутит? Шарлотта с подозрением посмотрела на молодого человека, однако не смогла прочесть хотя бы намек на насмешку на его лице.

– У меня проблема с суставами, а не с пищеварением, молодой человек, – строго заметила миссис Бэджли. – Что касается моего кишечника, он у меня в идеальном порядке, и я не собираюсь тревожить его, проводя очистительные процедуры и все такое прочее. Если хотите знать мое мнение, касторка – это не что иное, как шарлатанство.

– Полагаю, мне следовало более точно выразиться. – Дариус кашлянул. – Я хотел сказать, не попробовать ли вам втирать касторовое масло в больные суставы; недавно один врач представил научную работу, в которой описал свои эксперименты с применением этого средства. Я рекомендовал его своей бабушке. Хотя она меня терпеть не может, но тем не менее признала, что лечение на нее подействовало положительно.

– Ваша бабушка вас терпеть не может? – удивилась Шарлотта. Этот вопрос как-то сам собой сорвался у нее с языка, потому что удивление и любопытство одержали верх над правилами приличия. Лучше бы она помалкивала, потому что теперь Карсингтон переключил все свое внимание на нее.

– Да, это так, – спокойно сказал он.

– Вздор, – вмешалась миссис Бэджли. – Уверяю вас, молодой человек, хоть родители время от времени считают своих отпрысков несносными, но бабушки и дедушки в своих внуках души не чают; я знаю это из собственного опыта.

– Она на дух меня не выносит, – Дариус не сводил глаз с Шарлотты, – и недели две тому назад специально послала за мной, чтобы сообщить мне об этом.

– Если это правда, – Шарлотта была неприятно поражена, – то странно, что вы этим хвастаете.

– Я и не хвастаю. Я только хотел, чтобы миссис Бэджли поняла:

даже скептик, который относится ко мне предвзято, убедился в том, что предложенное мной средство эффективно. Желаете знать, почему именно бабушка не жалует меня?

Шарлотте ужасно хотелось это узнать, но она была уверена, что Карсингтон не захочет ничего рассказывать. Скорее, он хочет, чтобы она сама угадала: имея за плечами восемь сезонов балов, Шарлотте не составило большого труда распознать приглашение пофлиртовать.

– По-моему, не слишком прилично обсуждать столь деликатный вопрос с посторонним человеком, – назидательно сказала она и не спеша удалилась.

Дариус смотрел ей вслед, любуясь грациозными линиями ее бедер. Даже здесь, среди толпы гостей он ловил себя на мысли о том, что не прочь прижаться губами к ее нежной шейке.

Тяжело вздохнув, он с тоской стал вспоминать те волшебные мгновения у пруда, когда его рука коснулась ее груди. Впредь ему следует обходить эту девушку стороной. Он не имел обыкновения сопротивляться искушениям и, напротив, привык им поддаваться. В этом заключалась его проблема.

– Я, кажется, знаю почему, – прервала его мысли миссис Бэджли, и Дариус обернулся; он словно только сейчас вспомнил о существовании миссис Бэджли, которую ни в коем случае не хотел обидеть. Очень часто жены священников обладают большим влиянием, и эта дама, похоже, всем здесь заправляла. К тому же она была двоюродной сестрой лорда Литби.

– Извините, что вы сказали?

– Ваша бабушка не может всерьез вас ненавидеть, но я легко могу предположить, почему она говорит вам подобные неприятные вещи. Оставим в стороне касторку. Я, разумеется, не должна напоминать вам о вашем долге как землевладельца. От вас зависит процветание вашей земли и тех людей, которые на ней трудятся.

– Если быть точным, в настоящее время я не являюсь в полном смысле этого слова законным владельцем земли, – заметил Дариус. – Видите ли, мой отец…

– Прошу вас, не морочьте мне голову всяким юридическим вздором, – оборвала его миссис Бэджли. – Вы несете ответственность за Бичвуд.

– Верно, и я собираюсь как можно скорее привести все в порядок.

– А дом? – Миссис Бэджли вскинула брови. – Я слыхала, вы остановились в «Единороге» в Олтринхеме, а в Бичвуде проживает только небольшая часть прислуги, и к тому же почти все они – лондонцы. Вы привезли лондонских слуг в деревенский дом, а местные жители, которые служили в Бичвуде на протяжении нескольких поколений, лишились работы. Представляете, сколько молодых людей были вынуждены оставить свой дом и свои семьи, чтобы заработать себе на жизнь, – и все из-за этой проволочки с тяжбой в Чансери…

Миссис Бэджли еще долго продолжала разглагольствовать о долге мистера Карсингтона по отношению к Бичвуду и его окрестностям. Она рассказала, что сделали другие, как они пытались сохранить собственность и найти работу, а также место проживания для тех, кто внезапно остался не у дел.

Не выдержав, Дариус стал возражать и попытался объяснить экономическую подоплеку вопроса. По его мнению, самое главное – земля, адом – дело второстепенное. Но миссис Бэджли была явно не в ладах с логикой, она и слушать ничего не желала.