Не стучите, вам не откроют
Шрифт:
* **
А Дарья ещё сомневалась, прикидывала, не превратится ли эта поездка в санаторий в загубленный отпуск? Всё-таки эти восемнадцать совершенно свободных дней отдыха – единственные нерабочие за весь длинный год. Яркое пятно в череде серых будней. Но едва взглянув на входившего в бар Арсения, поняла – ответ очевиден, нет, не превратится. Не должен. Мало того, вполне возможно, это будет лучший отпуск в её жизни.
Что делать, неравнодушна она к мужчинам в элегантных костюмах. Парень был в тёмно-синем льняном пиджаке и таких же лёгких брюках. Светлая полосатая футболка придавала его
– Кажется, там, в холле вас ищут, – обратился он к Сергею Николаевичу, тот понимающе кивнул и испарился.
Придвинув ближе к девушке свой стул, Арсений сел, коснувшись её бедром. Оба молчали. Наконец, он протянул руку к её стакану, поднёс к губам.
– Какая гадость! Как ты это пьешь? Денег, что ли, нет на нормальную выпивку?
«Ну, наглец! – восхищённо ахнула про себя Даша. – И сразу на ты». Она не могла понять, как ей вести себя с этим парнем, осадить или делать вид, что такое общение норма. Отобрала у него стакан, всё ещё соображая, что сказать в ответ.
Арсений повернулся к девушке лицом, не спеша поправив ей чёлку, заглянул в глаза.
– Ну, и долго ты будешь терпеть моё хамство?
Вот так, да? А он умеет удивить.
– Что? Вы сбиваете меня с толку, – произнесла Дарья; вариант ответа не очень хорош, да, она согласна сама с собой, что прозвучало жалко.
– Тебе не объяснили в детстве, что такое хорошо, что такое плохо, девочка моя? – он смотрел строго, а глаза смеялись, над ней, над её непробиваемой глупостью. – Вижу, лет тебе немало, за двадцать давно перевалило, а ещё не поняла, что иногда надо давать отпор? Таким, как я?
Ну, это уже перебор! Уколол, так уколол! Упоминать о возрасте жестоко, это для каждой женщины слабое место. Чтоб он знал, тема возраста у неё навеки под запретом, начиная с девятнадцати лет. А что он там ещё сказал? Даша была так возмущена этой его подлой фразой под дых, что даже не услышала окончания этой маленькой поучительной речи.
– Но вы-то, вы джентльмен, – она попыталась сказать это слово язвительно, гордо вскинула голову, – джентльмен до мозга костей. – Хотела ещё что-то добавить, колкое, больное, чтоб, как пощёчина, но ничего не пришло в голову. – Счастливо оставаться! – собрав остатки достоинства, она направилась к выходу.
– А ноги классные, – крикнул он вдогонку, заставив вздрогнуть бармена, который едва не пролил на стойку сок; да и другие посетители бара с интересом посмотрели девушке вслед.
На глаза уже наворачивались слёзы, но Даша не позволила им вылиться, донесла до номера и только там заплакала горько, уткнувшись в подушку. Она плакала о том, что такой парень никогда не будет с ней рядом, они явно не пара, не на одной волне. Он хоть и гад, но во многом выше её на целую голову, или даже на две. Дарья плакала о том, какая она всё-таки дурочка, что отлавливает себе жениха, вот и сюда приехала заняться этим недостойным делом. Никогда, никогда у неё не будет ничего хорошего, никогда не будет счастья. Простого. Настоящего. Тихого, как шёпот. Так ей и надо!
Разбередив себе окончательно
А героиня-то на неё похожа, неуверенная и тоже вечно сомневающаяся в себе девушка. Герой Фримена заставляет его поверить в свои силы. «Порой в жизни нужно перестроиться и ехать совсем по другой полосе дороги», – говорит он. Где, где найти ей такого Моргана Фримена, чтобы с его помощью полюбить себя?
В дверь постучали. Даша встрепенулась испуганно и тут же одёрнула себя. Спокойно, наверное, это он. Пришёл извиняться? Ничего, подождёт, таких надо почаще томить за дверьми. Умнее будут. Накинув халатик, она подошла к зеркалу, не спеша причесалась и только тогда нажала дверную ручку.
Незнакомый подросток, стоявший в коридоре, не раздумывая, сунул ей в руки букет полевых цветов. Целую охапку, жёлтых, голубых, лиловых.
– Что это? – она невольно прижала цветы к груди. – От кого?
– Не велено говорить, – крикнул пацан, убегая.
Извечным женским жестом она поднесла букетик к лицу, вдохнула их аромат. Цветы пахли летом, счастьем и обещанием любви, как и положено цветам, преподнесённым человеком, который так симпатичен тебе.
Глава 3. Ксения
Придирчиво рассмотрев на свет бокал, взяв в руки другой, Ксения осталась довольна. Прозрачность идеальная. Как, впрочем, идеален и весь стол, накрытый к торжественному событию. Она постаралась на славу, с самого утра ни минутки отдыха. Совершенство во всём – её конёк. Сверкающая белая посуда на малиновой скатерти, богемский хрусталь, вышитые золотом малиновые салфетки в золотых кольцах в виде змеек. Сейчас она дополнит это великолепие малиновыми свечами в оригинальных подсвечниках и букетом белых роз в форме шара, специально заказанным в цветочном салоне к этому званому ужину.
Сегодня Ксении сорок пять. Подумать только, пятый десяток! Когда она успела так постареть? Жизнь утекает, как вода сквозь пальцы. Раз – и промелькнул год, два – и ещё пять годков улетело… Впрочем, пусть утекают её годы, оставляя горький привкус сожаления, туда им и дорога! Немного радости от такой жизни… Сначала муженёк не давал ей жизни, держал молодую жену в железных рукавицах, частенько бил. Ревнивец был жуткий, хоть и поводов не было, да она даже глаза страшилась поднять на других мужчин. Жестокий был, злой, чуть что – желваки так и заиграют на лице… В первые годы семейной жизни Ксения очень боялась его, правую щеку подставляла, когда получала удар по левой. Потом осмелела, даже как-то оттолкнула ненавистного супруга, за что была сурово наказана. Он закрыл её, уже беременную, в ванной на полночи. Гад, ещё и дверь шваброй прижал.