Не суди меня
Шрифт:
– Значит, Джейк все-таки достала тебя, так ведь? – заметил Деннисон, еще шире растянув рот в улыбке.
Тид невольно покраснел:
– В общем-то да, но уж не настолько, чтобы заставить меня немедленно убежать из вашего дома. Слушай, откуда у тебя такая, мягко говоря, упрямая дочь?
– Точно такой же была ее мать.
– Пауэл, скажи, ты ощущаешь какие-либо изменения, происходящие здесь вокруг тебя?
– Конечно же замечаю. Начиная с самого четверга, Тид. Да, похоже, кое-кто позаботился сразу же, не ожидая продолжения, пустить по городу нужный слух. Но ведь они заблуждаются, очень заблуждаются, ты же знаешь. И им еще предстоят весьма крупные
– И тем не менее, Пауэл, возникает законный вопрос: что еще они приготовили для нас?
– Тид, это перестанет быть важным, когда мы сами начнем выкладывать на стол козырные тузы. Кстати, я уже закончил анализ того налогового отчета. В нем более чем достаточно доказанных эпизодов, чтобы – естественно, только после того, как их опубликует наша «Таймс», что, не сомневаюсь, произойдет в самое ближайшее время, – никто не решился возражать против проведения независимой, по-настоящему независимой экспертизы всего этого чертова рэкета с налоговыми делами! И это станет началом их конца, Тид.
– Слушай, Пауэл, я сейчас собираюсь домой, но это совсем не помешает мне там поработать. Даже лежа в койке. У тебя для меня что-нибудь есть? Что-нибудь не терпящее отлагательства.
– Ты уверен, что сможешь?.. Хорошо, тогда бери вот эту папку и внимательно поработай с ней. Но не выпускай ее из рук! В ней результаты проверки купли-продажи недвижимости, карты, схемы, цены, клиенты... В общем, целый комплекс зданий на южной окраине города. Причем немалый! Кстати, похоже, именно там наш мало кем уважаемый господин Л.Л. Вейс отхватил себе в собственность здоровенный кусок земли:
– Винди? «Большой мальчик» Лонни Раваля?
– Он самый. А еще один из его «мальчиков» Джек Сэндском, зампред нашей торговой палаты, ссылаясь на авторитетное мнение члена Совета по делам образования Майкла Девлина, считает, что там идеальное место для строительства престижного колледжа, и, значит, не будет никаких проблем с получением разрешения на выпуск очередной партии облигаций. Очень дорогих и очень выгодных облигаций!
– Отлично, ну просто великолепно, ничего не скажешь! – иронически ухмыльнувшись, заметил Тид. – Вейс, шестерка Раваля, выбирает место, Раваль заставляет свою другую шестерку, Девлина, официально одобрить строительство там престижного и дорогого городского колледжа и, соответственно, выпуск крупной партии ценных бумаг, затем на редкость выгодно продаст эту землю городу и без особых трудов добивается выгодного контракта для одной из своих собственных строительных компаний. После чего уже ничто не мешает ему ловко, как принято говорить, «повышать эффективность процесса», или, проще говоря, срезать углы и получать все большую и большую прибыль. И так до бесконечности... Молодец. Здорово, ну просто здорово, ничего не скажешь!
Пауэл кивнул:
– Тем самым Раваль хочет дать нам понять, что ничего не боится. Что ему ничто не грозит. Что он даже не собирается «задраивать люки» на случай возможного шторма! Может, даже смертельного шторма... Бери эту папку, Тид, и постарайся довести все, что там есть, так сказать; до ума. Чтобы потом, когда мы будем полностью готовы запустить наш праздничный фейерверк, Ричи Севард мог с чистой совестью начать публикацию целой серии своих откровений!
Тид взял папку и встал.
– Ладно, сделаю. Ну, я поехал. Спасибо,
Деннисон тоже поднялся, при этом несколько неуверенно помявшись.
– Наверное, мне надо сказать тебе об этом, Тид. Вчера я встречался с теми, кто дает нам деньги на праведное дело. Последние события им явно не по душе, и они, похоже, начинают даже подумывать о том, чтобы ужесточить контроль за использованием средств. На этот раз мне удалось отговорить их от поспешных мер...
– На этот раз?
– Да, на этот раз. Но... но все равно не принимай все это слишком близко к сердцу, Тид. Все обойдется, я уверен.
– Спасибо, Пауэл. Спасибо, что не скрыл. Да, кстати, наш Марк Карбой уже приступил к работе?
– Еще нет. Похороны были в четверг. Сейчас он пока еще дома, но думаю, на работу выйдет уже в понедельник.
– А знаешь, Пауэл, довольно забавно, что он принимает все это так близко к сердцу. Значит, наконец-то все-таки понял, что Фелисия совсем не была... Вот черт, даже не знаю, как бы это поточнее сказать...
~~
Свою машину Тид, как ни странно, нашел не где-нибудь, а прямо на стоянке у здания мэрии. Ключи тоже были там, но почему-то не в замке зажигания, а в пепельнице... Когда Барбара убегала от Бойда и Пилчера, она, очевидно, догадывалась, что иметь с ними дело не стоит. С такими врагами не шутят! Во всяком случае, в ее положении...
Поскольку ветерок был достаточно прохладным, Тид закрыл все окна машины и включил обогреватель.
Миссис Киддер оказалась на своем обычном рабочем месте – за столом в вестибюле. Выглядела она вроде бы заметно более притихшей, чем обычно, но всю личную почту ему отдала немедленно. Он, как всегда бывало раньше, попытался обменяться с нею обычными добрыми шуточками, но не тут-то было: Она упорно избегала любых добрых контактов с ним; более того, даже не попыталась улыбнуться.
– Миссис Киддер?
– Да, мистер Морроу? Слушаю вас...
– Скажите, вам когда-нибудь доводилось слышать или читать то, чему не стоит верить даже наполовину?
– Да, мистер Морроу, конечно же доводилось. Причем не раз.
– Ну тогда у меня невольно создается впечатление, что вы по каким-то причинам меня осуждаете. Я прав?
Она дольше обычного задержала взгляд на его лице, затем, чуть потупившись, отвела его в сторону.
– Если люди вовремя платят аренду и не мешают жить другим жильцам, то у меня не может быть никаких причин их осуждать, мистер Морроу.
Сердито пожав плечами, Тид повернулся и пошел к себе, по дороге механически просматривая почту. Ничего интересного. Счета, счета, рекламные листки... Стоп, стоп, стоп!.. В самом низу пачки что-то интересное – письмо в сером конверте с белой каймой. Он тут же вскрыл его и, не дожидаясь, прочитал письмо у дверей своей квартиры.
"Дорогой Тид!
Мне трудно выразить словами все, что хотелось бы. Особенно на бумаге. И все-таки, надеюсь, ты меня поймешь. Вообще-то это письмо – выражение моей самой искренней благодарности. Тебе! Знаешь, у меня такое ощущение, будто я долгое время противно и тяжело болела и только теперь постепенно начинаю выздоравливать. Мне всегда казалось: то, что я сама с собой сделала, – это мое, и только мое личное дело, но сейчас, перефразируя Джона Донна, я уже не считаю, что «каждая женщина – это только остров сам в себе». Ты, Тид, стал для меня тем самым шоком, который, очевидно, был мне нужен как воздух. Как самый живительный в мире воздух!